Лидия Графова. Почему я не могу замолчать. Россия на замке

НАШ КУРС

ГРАФОВА Лидия Ивановна – журналист-правозащитник, соучредитель первой в России общественной организации, помогающей  мигрантам «Гражданское содействие», создатель и лидер Международного общественного движения «Форум переселенческих организаций»,  основатель и главный    редактор журнала «Миграция, XXI век». Лауреат премии Союза журналистов России «Золотое перо»

                                  (Из энциклопедии «Журналисты России, XX-XXI»)

Продолжаю в этой своей персональной рубрике встречи с однокурсниками (выпуск факультета журналистики МГУ, 1960 г.). Кто-то упрекнет: использую «служебное положение». Но курс был действительно яркий, недаром наш многолетний декан, а ныне президент факультета Я.Н. Засурский считал его одним их лучших за все годы. Судьбы многих студенческих друзей и впрямь показательны и поучительны. Многие стали известными личностями. Вот и сегодняшняя моя собеседница не нуждается в особом представлении.

С Лидой Графовой (десятилетия дружбы дают право на такое обращение) мы  разговаривали в ее кабинете в квартире на Лаврушенском (окна – на Кремль). Отсюда ей видно многое…

Они с мжем (Эдуардом Графовым, известным журналистом и писателем-сатириком) уже много лет живут в знаменитом писательском доме (на той же лестничной площадке, напротив – бывшая квартира Паустовского). Комната Лиды - ее единственное рабочее место: компьютер, на двух столах разбросаны рукописи, книги, журналы. На одной из стен – мини-выставка: небольшие пейзажи маслом -  горы, долины, море… Перехватив мой взгляд,  Лида поясняет:

- Это   Крым,  моя родина. Ты же знаешь – я родом из Симферополя.  Все это рисовала моя тетушка, заслуженный художник Крыма, сейчас уже покойная. Когда мне становится особенно трудно от общения с компьютером, я смотрю на эту стену, и от встречи с морем легче дышать.

С этого откровения и начался наш разговор. Обрабатывая диктофонную запись, я свои вопросы «запрятал» в ее ответы и получился монолог Лидии Графовой, из которого многое в ней мне стало понятней.

Станислав СЕРГЕЕВ

Истоки

Я из простой семьи, детство прошло в нужде. Мама по профессии экономист, отец – механик. В войну отец попал в страшный Севастопольский котел, взяли  в плен. Концлагерь в Германии, а потом наш Гулаг. Вернулся только в 1953-м. Мама незадолго до смерти написала пронзительную книгу о своей трагичной жизни. Мой долг ее издать.

Закончив школу, я отважно подалась в Москву – поступать на журфак. Провинциалка с золотой медалью, толстой косой и тоненькой папкой со статьями из «Крымского комсомольца» (печататься начала с  восьмого класса). Как медалистка, экзаменов не сдавала. Перед собеседованием умирала от страха. Из окон библиотеки журфака был виден Кремль, там светилось одно-единственное окошко на втором этаже. Я загадала: если  свет не погаснет, я поступлю. Свет не погас.

Старшеклассницей  я увлеклась  звездами,  было у нас, да и до сих пор оно работает - благословенное СОЛА (Симферопольское общество любителей астрономии). Потом, когда я уже была студенткой, симферопольским «звездочетам» помогли   осуществить   давнюю мечту - в детском парке была построена небольшая, но самая настоящая обсерватория. Я написала заметку - «Серебряные купола» и отнесла в «Комсомолку». Ее  напечатали  на первой полосе. После этого (мы как раз заканчивали университет) меня взяли в «КП» стажером в отдел новостей. Через два года, когда я уходила в декрет, за мой стол сел новый сотрудник - Юра Рост…

… Родился сын, из  Крыма мне в помощь прислали мою любимую «бабу Ксеню»  - нянчить правнука, и я снова могла ездить в командировки. «Комсомолка» - это была жизнь взахлеб.  Придумай тему и поезжай куда хочешь. Меня притягивали «гулаговские» места - Норильск, Соловки, проехала по всему Золотому кольцу Колымы. Плавала по Байкалу и спускалась в водолазном костюме на дно. С экспедицией Шпаро побывала даже на Северном полюсе.

 После того, как перешла в литгруппу отдела писем (письма в ту «Комсомолку» шли мешками), стала привлекать не столько экзотика мест, сколько необычность человеческих характеров

Главная тема

Среди моих героев было много «упертых» целеустремленных  людей, которым «больше всех надо». Таким, как правило, нелегко живется, но они, даже попадая в безвыходные ситуации, обнаруживают потрясающую силу духа. Такой «протестный оптимизм» я встречаю теперь (массово!) у наших гонимых из бывших республик соотечественников. Перебираясь в Россию, они вынуждены начинать жизнь фактически с нуля, но барахтаются и не ноют. Я обязана написать о них  книгу, уже и название  есть: «Разнесенные  ветром».

Да, уже больше 20-ти лет моей главной темой не только в журналистике, но и в жизни стала   судьба жертв распавшейся страны,  людей,  которые в одночасье теряют свой дом и все трудом нажитое, даже семейные архивы, родные могилы, к которым невозможно вернуться. А переселяясь на историческую Родину, они часто чувствуют себя Робинзонами на необитаемом острове. 

В начале 90-х соотечественники бежали к нам, в разоренную Россию, и она действительно ничего не могла им дать, кроме статуса с обещанием жилья, то теперь в  разбогатевшая Россия уже ничего переселенцам не обещает, да они и не  мечтают о подарках от государства – получить бы поскорее гражданство! Но ведь бывает, что люди, возвращаясь на свою историческую Родину, из-за отсутствия какой-то бумажки  по 10 и более лет выпрашивают у чиновников, как милостыню, гражданство РФ. Это же абсурд: русских «нелегалов поневоле» депортируют из России! Нескольких таких бедолаг мне удавалось возвращать благодаря публикациям в «Российской газете».

Недавно вышла книжка - «Страдания по гражданству». Под одной обложкой собраны мои статьи, опубликованные в «Российской газете» за10 лет.  Подумать только: 10 лет подряд правительственная «РГ» (главная  газета страны!) с удивительным постоянством (спасибо ей!), бьет тревогу о том, что  упрощенный порядок получения гражданства для «детей России» сжимается как шагреневая кожа, а бюрократические издевательства над ними продолжаются с прежней силой.

…У меня сейчас трудная пора -  хочется бросить журналистику. Сегодня пиши – не пиши. кричи – не кричи, все равно никому не стыдно. А ведь мы, журналисты старой закалки,  были избалованы действенностью наших выступлений – были даже рубрики в газетах: «По следам…», «Сигнал услышан…». Журналисту, чтобы написать острую статью, особой смелости не требовалось. А вот напечатать ее и потом за нее отвечать должен был редактор. Борис Панкин, редактор нашей «Комсомолки», отважно шел на риск, за что и поплатился. Потом мне  повезло попасть в «Литературную газету», ей была отведена роль «клапана» для выпускания пара. Эту щелочку свободы упорно и смело стремился расширить зам.главного Виталий Сырокомский, а сам редактор,  хитрец Александр  Чаковский биографией был хорошей защитой,  он ходил по высоким инстанциям, пробивая своими многочисленными регалиями железные препоны цензуры. Трудно, конечно, шли острые материалы, но уж если они появлялись, реакция была.

Потом хлынула  гласность, мы так обрадовались, но в этой вседозволенности скрывалась ловушка. В свое время я написала  в «ЛГ» статью «Свобода слуха». Это было тревожное предчувствие. Очень скоро стало очевидно, что на нашу, да,  бесплатно дарованную свободу слова нам отвечают… «свободой» слуха. Вы, мол, говорите что хотите, а мы тоже свободны то ли слышать, то ли пропускать мимо ушей.  В общем, сама гласность себя заглушила.

В то время в Москву привезли тысячи беженцев-армян после погромов в Баку. Как и многие москвичи, я понесла вещи и еду в Армянское постпредство, там прямо в коридорах, на полу лежали израненные люди, которым не нашлось места в огромном городе. Написала одну статью в «ЛГ», вторую, третью… Забыть их я уже не могла, но и писать стало бессмысленно. Вот тогда мы со Светланой Ганнушкиной, известной теперь правозащитницей, решили создать первый в стране (это был еще СССР) комитет помощи беженцам «Гражданское содействие». Раньше я никогда не думала, что займусь общественной работой.

Свобода слова может быть лишь при внутренней свободе, а у меня ее  нет.  Я не могу ни в статьях, ни в публичных выступлениях говорить о чиновниках все, что следовало бы сказать по большому счету: мне же потом с ними как-то договариваться, просить кому-то помочь. Деятельность правозащитника и работа журналиста, конечно,  помогают друг другу, но  одновременно и мешают.

Отчаяние

Почему же временами возникает мысль бросить журналистику? Во-первых, потому, что верхи нас напрочь не слышат, во-вторых, я, кажется,  все, что можно сказать о миграции,  уже написала. Вот и думаешь: хватит, пора уж о своей душе подумать, мудрые книги почитать. Раньше  жить не могла без книг и стихов, а теперь любимых поэтов даже не открываю. Газеты…  Журнал надо выпускать… Интернет… Жизнь кончается, а мне все некогда. И в голове  - миграция, миграция…

Увы, не получается забыть. Это же кошмар кромешный, во что превращается сегодняшняя миграционная политика, а тем более практика. В прошлом году, например, в сфере миграции было принято около 20-ти  репрессивных законов. Пользуясь этими новшествами,  Федеральная миграционная служба уже выдворила из России больше полумиллиона иностранных граждан. Но кто они? Стоит войти в Интернет, набрать в любом поисковике «Запрет на въезд» -  и на тебя обрушивается лавина человеческих трагедий. Между прочим, пишут о своем выдворении, как правило, не гастарбайтеры, а в основном квалифицированные специалисты, привлекать которых в Россию то и дело призывает президент.

Особый предмет гордости ФМС – некая автоматизированная база данных, в которую вносятся все мельчайшие нарушения, совершенные иностранным гражданином. Вплоть до перехода улицы на красный свет. Достаточно, находясь за рулем, два раза не пристегнуть привязные ремни, и пусть даже человек уплатил штраф – выдворение до 2016 года обеспечено. Нам радостно сообщают, что изобретен универсальный механизм борьбы сразу против двух страшных зол - как против нелегальной миграции, так и против коррупции (база, мол,  взяток не берет и ошибок не делает).

Но сколько же ошибок, исковеркавших судеб уже обнаружилось в этой прославленной базе. Выдворяют и тех, кто имеет вид на жительство в России, несовершенных детей выдворяют, отрывая от родителей. По ошибке залететь в эту базу легко, а вот выйти почти невозможно.

Как же можно о таком беспределе молчать? Вот я и нарушила свой зарок, снова взялась за статью. Но какая ж это мука – найти слова, адекватные тому гневу, который испытываешь, читая  многоголосый стон в интернете. Тем более, что встречаешь истории, требующие немедленного вмешательства. Выслали, например, в Армению Анжелу Т., жену москвича, с документами у нее полный порядок, ошибка давно обнаружена, но запрет на въезд никак не снимают: ждите! А у женщины кончается шестой месяц беременности. Срочно приходится писать ходатайства, звонить. Да, в последнее время  вместо статей пишу все больше ходатайства Удается помочь хоть одному человеку, уже,  значит, не напрасно день прожит. Все-таки теория малых дел здорово утешает.

… Конечно, странно и непонятно: что же это за ненормальный журналист, который уже четверть века занимается одной и той же темой. Одна  студентка журфака писала  диплом и посчитала: у меня уже больше 600 статей о миграции в разных изданиях. Отвечая на вопрос о причинах моей «зацикленности» на миграции, могу открыть секрет: дело в том, что все эти издевательства над  бесправными мигрантами -   спецоперации по отлову, содержание в спецприемниках, выдворения, депортации  - вызывают у меня невольную ассоциацию  с репрессиями сталинских времен. Сколько же унижений  переживают люди. А ведь их терпение не бесконечно.

Ненависть, которая сегодня накачивается против мигрантов, отравляет духовную атмосферу в обществе. К чему мы придем? Ну, перестанут мигранты к нам ехать. Они ж  не заключенные, повернут в в более милосердные страны - рабочие руки везде нужны. А мы  останемся со своей ненавистью. Друг на друга ее изливать будем? Антимигрантский бум, который сегодня особо разгорается, просто губителен и для нравственного состояния нашего общества, и для будущего страны.

Так вот, хоть и  вижу,  что сегодня писать статьи в защиту мигрантов - что плевать против ветра, но уйти из журналистики, наверно, до самой смерти не смогу. Хотелось бы, конечно, писать о чем-то легком и прекрасном, но нет, не смогу: совесть замучает.

Надежда

Порой кажется, что жизнь проходит напрасно, ничего толком не удается. И все же, когда предстану, как говорится, перед Всевышним, хотела бы в свое оправдание сказать :прости, Господи, но ты знаешь, что я всеми силами души  старалась помочь выжить нашим «разнесенных ветром», читая мои статьи, они хоть узнавали о существовании друг друга и потом, объединившись, становились сильнее. Это я про «Форум переселенческих организаций», массовое общественное движение. На первый форум в 1996-ом собрались лидеры 78 переселенческих общин, а в 2000-ом в 53-х регионах России уже работали 267 организаций, созданные переселенцами. Они  объединяли около 200 тысяч человек. Вот какое за мною стояло войско, когда я, журналист, входила в кабинеты чиновников. Тот же глава ФМС Ромодановский раньше публично признавал, что мои статьи влияют на миграционную политику. Теперь он моих статей, пожалуй, даже не читает – «свобода слуха». Другое время.

Ну, а нашему «Форум» идет уже 18-ый год, но «Фору» жив. Конечно, за столь долгий срок все «форумчане» как- то интегрировались, их лидеры здорово устали. В свое время движение получало серьезную поддержку от УВКБ ООН, МОМ и разных зарубежных фондов, мы реализовали множество важных проектов (это особый разговор), но 7 лет назад, когда начался первый этап гонений на  общественные организации, исполком «Форума» решил, что больше просить зарубежные гранты мы не будем..

И вот наш офис (раньше в штате работало до 15 сотрудников) перебрался… в мою квартиру. Ну, а сотрудник теперь один, то есть я. Но ведь у меня пенсия, гонорары. А как трудно волонтерствовать лидерам-переселенцам в регионах – и семью надо кормить, и свое жилье поднимать… Это просто чудо, что до сих пор не сдались – работают, помогая новым мигрантам,  больше 30 «форумских» организаций, я называю их «наши стойкие оловянные солдатики». Регулярно держим связь по электронке, по скайпу. Приезжая в Москву, они обрушивают на меня ворох тупиковых проблем, порой здесь и ночуют.

Офис на дому – это выгодно и удобно, можно работать хоть всю ночь. Спасибо моей семье, особенно терпеливому мужу. Он однажды, когда обо мне снимали телефильм «Белая ворона», пошутил: «Хочу получить статус беженца, чтобы жена обращала на меня больше внимания» .

А недавно наш «Форум» получил первый за 7 лет грант. Президентский! Проект называется «Опыт бывалых переселенцев – участникам госпрограммы «Соотечественники». Теперь в гостях у нас на Лаврушинском каждый день то Урал, то Калининград, то Владивосток (разумеется, по скайпу). А на днях вернулась из командировки, была в Воронеже и Липецке.  Поражаюсь компетентности «форумских» лидеров, они не только мигрантам помогают, но и чиновников воспитывают. Общение с ними –источник моего вдохновения. Если даже не пишется.

(Журналист, № 3, 2014)    

РОССИЯ НА ЗАМКЕ

Людей, связавших свою жизнь с нашей страной, массово заворачивают на границе

                                     «Не останется ли Россия из-за своей агрессивной политики за «железным занавесом»? — спросил слушатель в эфире «Эха Москвы». Увы, «железный занавес» на нашей границе уже висит. Пока не на выезд, наоборот, на въезд в Россию. Усердным кузнецом «железа» является ФМС. Мне горько признавать эту очевидность. ФМС после распада Союза была оплотом надежды для миллионов возвращающихся в Россию соотечественников, и наш «Форум переселенческих организаций» с момента создания службы с нею сотрудничал. А теперь о каком сотрудничестве речь, если под подозрением у ФМС, под страхом высылки и запрета на въезд оказались чуть ли не все иностранные граждане, имеющие несчастье каким-то образом связать свою судьбу с Россией.

Пустите меня домой!                                 

В прошлом году Дума приняла около 20 умопомрачительных законов, многие из них просто неисполнимы. Однако ФМС, используя новшества, успела закрыть въезд в Россию больше чем полумиллиону иностранцев. И нам сообщают, что в черные списки уже внесено около трех миллионов! Особый предмет гордости — база данных о нарушителях. Еще минувшим летом руководитель ФМС К.О.Ромодановский заявил в интервью: «Мы сейчас создали первые реальные сильные регуляторы для наведения порядка. Например, автоматический запрет въезда. Прежде всего это антикоррупционный элемент. Здесь не нужно решение нашего сотрудника». Интервью так и называлось: «Машина взяток не берет!»

Здорово сказано. Ни для кого не секрет, что миграция — Клондайк для коррупции. А про эту автоматическую базу, которая будет одновременно бороться против двух зол: против нелегальной миграции и против коррупции, — посулы идут уже лет десять. И вот наконец! Так хотелось бы порадоваться за ФМС…

Но уже один из первых результатов неподкупной машины вызвал, мягко говоря, недоумение: запретили въезд в Россию знаменитому литовцу, худруку Московского театра им. Маяковского. Он, видите ли, за три последних года дважды нарушил правила движения: то ли ремень не пристегнул, то ли скорость превысил. Штраф, кажется, давно оплатил и сам забыл об этом, все равно — запрет. После ходатайств театра руководство ФМС сделало для знаменитости исключение: худрук вернулся на работу, спектакли театра не сорвались.

Но сколько же издевательских «спектаклей» происходит сейчас в реальной жизни… Из разных стран СНГ идут отчаянные звонки, электронные письма от ни в чем не повинных людей, ставших жертвами усиления так называемой борьбы с нелегальными мигрантами.

Из множества накопившихся у меня историй выбираю для начала украинские. Да, в то самое время, когда в Крыму так щедро раздаются российские паспорта гражданам Украины, другие украинские граждане, имеющие законное право проживать в России (РВП или вид на жительство), бьются об тот самый «железный занавес» на российской границе.

В разгар боев на Майдане в Интернете появилось обращение из Киева: «Пустите меня домой!». Потом я познакомилась с автором. Программист Захар Ставицкий, гражданин Украины, 11 лет живет в Москве, имеет, конечно, вид на жительство, жену-россиянку, двоих маленьких детей, квартиру, прописку… «Мы с женой возвращались из отпуска, и вдруг в аэропорту «Домодедово» нас будто огрели обухом по голове: жену пропустили, а мне приказали немедленно возвращаться «в свою Украину».

Сегодня на то письмо Захара пришло уже более 600 откликов. Все-таки великая сила — Интернет! Видимо, общественный резонанс вынудил руководство ФМС и для незнаменитого человека сделать исключение (третьего такого случая я лично не знаю). Захар пробыл «в запрете» лишь 4 недели (это небывало короткий срок для подобных историй). Теперь он дома. Но его злоключения не кончились. К истории Ставицкого вернусь позже, а сейчас — свежие сюжеты. Про тех, кто еще томится под запретом в Украине.

Виртуальная статистика

26 февраля Александр Харлашкин вылетел в Донецк — вызвала тяжелобольная мать. Александр, как и Захар, тоже живет в России более 10 лет, у него жена и сын — граждане РФ… И тоже — запрет на три года. А он, между прочим, директор по развитию бизнеса в одной из московских фирм. Свидетельство о виде на жительство только что продлил — действительно до 2017 г. Жена Мария, человек деловой, менеджер крупной компании, в конце разговора чуть не плачет: «Помогите, умоляю, вернуть мужа! Сын без отца, а в Украине такое творится…»

В тот же день — звонок из Крыма (Керчь). Студентка МГИМО Ольга Кокоз учится на последнем курсе, должна была получить красный диплом: «О дипломе надо теперь забыть…» Опять запрет на три года по той же ст. 26, п. 8, Закона о выезде и въезде в Россию — якобы нарушен срок пребывания. «Но мои документы в полном порядке! Наш институтский ОВИР очень строгий».

Созваниваюсь с заведующей ОВИРа МГИМО. Подумать только: в их институте аж 8 студентов-отказников. «Я уже измучилась ходить в ФМС. Они видят, что ошиблись, но ничего не предпринимают. Знали б вы, как там с нами разговаривают!»

…Недавно на заседании президентского Совета по правам человека бурно обсуждались проблемы выдворения, депортации и экстрадиции, и один из руководителей ФМС попытался оправдать свое ведомство: дайте же нам набраться опыта! По его словам, пострадавших по ошибке не больше двадцати. Тут поднялся, конечно, ропот, а мне было жалко этого начальника, знаю же, что он человек хороший...

Как в дурном сне

Из письма Захара Ставицкого:

«…Сначала я дикость ситуации всерьез не принял, но когда меня отвели под конвоем в маленькую комнату с железной дверью, охраной и решетками, стал лихорадочно думать, что же я такое нарушил… Мне ведь не объяснили причину запрета, предложили обращаться в МИД Украины, чтоб из Киева сделали запрос в ФМС России…

Все происходило как в дурном сне. Нам с женой дали меньше минуты, чтобы мы передали друг другу (через турникет) какие-то вещи и документы. Я забыл в спешке взять у жены даже зарядник для почти севшего телефона, а это самая важная вещь в таких случаях… Но ужасней всего видеть плачущую жену и не иметь возможности что-то сделать. Нас торопили со словами «быстрое расставание — меньше слез».

Таков пограничный юмор. Его действие испытала на себе и гражданка Армении Анжела Яновская (она на шестом месяце беременности!). Вместе с мужем, российским гражданином, они возвращались домой из отпуска и так же внезапно (это уже в другом аэропорту — «Внуково») семью разлучили. Анжелу 11 часов продержали в транзитной зоне, а когда ей стало плохо и она попросила вызвать врача, ответили: «Врач в транзитную зону не ходит, вы сами должны в медпункт пойти, но мы вас, конечно, не пустим». Шутка, понимаете ли. Врача так и не позвали. «Обратно я летела еле живая. Хорошо, что рядом была мама. Она ведь тоже живет в Москве. Как только мы позвонили, она заняла деньги у соседей (надо ж было платить и за мой обратный билет). Маме удалось попасть на тот же рейс».

Третий сюжет — уже просто беспредел. Вячеслав Колесников, электромонтер по профессии, приехал в «Домодедово» встречать свою жену, гражданку Узбекистана, и двухлетнего сына (сын родился в Москве — значит, как и отец, россиянин). Вячеславу даже не позволили увидеться с семьей. Отец слышал по телефону, как рыдает сын, как жена просит дать ребенку воды, и какие-то грубые окрики. «Я ничего не мог сделать, чтобы спасти семью. Впервые в жизни у меня буквально подкосились ноги, я упал прямо возле служебки пограничников. Сотрудники переступали через меня и только после вмешательства пассажиров вызвали медиков».

Жалобу Колесникова моя коллега Светлана Ганнушкина передала лично президенту В.В.Путину на его недавней встрече с правозащитниками. Жалобы людей, о которых рассказано выше, переданы мною председателю Президентского совета по правам человека М.Федотову.

Извинился ли кто-нибудь перед пострадавшими? Увы, не помню, чтобы ФМС извинялась за свои ошибки.

Смотрите: даже Захар Ставицкий, вернувшись в Россию, до сих пор не может добиться официального признания, что его высылали незаконно, — только на словах. А ему справка нужна. Решил оформлять гражданство РФ (раньше этого не делал по просьбе матери, живущей в Крыму). Но тут возник стопор: его фамилия все еще значится в базе о правонарушителях (эта база висит на сайте ФМС).

И ожидающей ребенка Анжеле, попавшей в черные списки по вине сотрудников ФМС, тоже говорят: надо запастись терпением! Потребуется, мол, около шести недель, мы тут не властны… «А что со мной будет за это время? С большим животом меня и в полет не возьмут». Этот срок — шесть недель — якобы уходит на перезагрузку базы. И добавляют шепотом: доступ к базе имеет только ФСБ…

Когда речь о ФСБ, все превращается в тайну. Но тут никакой тайны нет: не ФСБ, а сама ФМС виновата в том, что эта хваленая база (сколько же денег ухнуло на ее многолетнюю разработку!) не в состоянии даже отличить временного мигранта от постоянно живущего в России. Программист, бизнесмен, студенты и многие другие специалисты (президент то и дело говорит, что квалифицированных надо привлекать в Россию) проходят в базе как гастарбайтеры, нарушившие режим пребывания.

Виновата машина?

Среди пострадавших много айтишников, и они строят догадки: из-за чего идут сбои? Может быть, ФМС поскупилась на зарплаты и плохие разработчики просто не сумели установить четкую взаимосвязь частей базы? Вспоминают, что и другая база ФМС — паспортный сервис — тоже работает как попало. Предлагают даже создать волонтерскую группу в помощь ФМС…

Кажется, 11 ведомств поставляют в базу сведения о правонарушениях, начиная с уголовных преступлений и кончая штрафами ГИБДД. Но львиную долю информации вносит ФМС (около 90%), сама же все сведения обобщает и выносит запреты. А роль пограничной службы, которая действительно является подразделением ФСБ, — только техническая. Так что не надо, уважаемые руководители ФМС, возводить напраслину… Это по вашей вине теряют головы ваши рядовые сотрудники, которым по приказу из Москвы приходится творить людям зло. Да и те же пограничники, которым выпала «миссия» разрывать семьи, тоже не случайно, простите, звереют.

Не слишком ли я напускаюсь на ФМС? Ведь она обязана исполнять эти античеловеческие законы, которые напринимала Дума. Но неужели кто-то думает, что, например, депутаты сами сочиняли постыдный проект о продаже (за 10 млн!) гражданства РФ? Проекты «прописываются» сначала профессионалами, в профильном ведомстве. В отличие от наших разудалых депутатов в ФМС прекрасно понимали, что большинство миграционных «пиар-новелл» практически неисполнимы. Но когда руководство службы попыталось образумить депутатов? Или объяснить наконец опасность ситуации президенту…

Из ФМС ушли почти все опытные сотрудники, понимавшие значимость миграции для страны. И теперь миграционную политику реализуют в основном бывшие милиционеры из паспортно-визовой службы с их известным менталитетом «гнать и не пущать». Это только в их светлые головы могла прийти скандально известная инициатива об изъятии «неправильно» оформленных паспортов. Прекратить произвол требовала Генпрокуратура. Нет, продолжали.

Больше 70 тысяч давно живущих в России соотечественников (кстати, в основном русских!) были лишены гражданства РФ. Не могу забыть, как на заседаниях правительственной комиссии по миграционной политике, членом которой я до последней поры являлась, упрашивала главу ФМС пощадить людей («Лишить паспорта — это лишить жизни» — так называлось мое интервью с Лукиным в «РГ»). Но Ромодановский был непреклонен: мы действуем через суд, все законно.

Наконец Думе пришлось принимать странный закон об «амнистии» для потерпевших, на самом деле это была амнистия нарушившим закон чиновникам.

Массовая акция запретов на въезд сильно напоминает ту, с отъемом паспортов.

Ловушка

Бессмысленно тут призывать к милосердию и задавать детский вопрос: как вам не стыдно? Ты пытаешься достучаться до чиновничьей совести, а тебе в ответ — про национальную безопасность. В последнее время все больше бросается в глаза, что ФМС берет на себя… функции ФСБ. Эти внезапные высылки из аэропортов — что это, если не спецоперация, причем чужими руками?

Вот если бы всех героев описанных историй предупредили заранее, что они в черных списках и не смогут вернуться, многие говорят, что никуда бы и не поехали. Стали бы, конечно, выяснять причины недоразумения, качать права — лишние хлопоты для ФМС. А тут все просто: человек возвращается домой — и попадает в ловушку. Внезапный запрет на въезд гораздо выгодней, чем законная процедура выдворения. Выдворяемого надо провести через суд, кормить и содержать в спецприемнике, а их пока совсем мало. Долго потом искать деньги на отправку по гражданской принадлежности.

А вот при запрете на въезд — сплошная экономия и сил, и средств. Высылаемый с границы становится совершенно беззащитным (высылка — почти что ссылка), и, как в прежние времена, жизнь всей разорванной семьи превращается в ад. Невозможно описать, сколько унижений и стрессов перенесла в своих хождениях по разным миграционным адресам в Москве жена Захара Анна. А мужу Анжелы Александру пришлось даже в Псков ехать — оказалось, что запрет на въезд вынесла Псковская УФМС, и в ее базе почему-то не просматривались документы Анжелы, выданные в Москве.

Это какой-то абсурд. И при чем же тут борьба с нелегальной миграцией, а тем более охрана национальной безопасности страны?

На территории России, по статистике ФМС, находится 11 миллионов иностранных граждан. В подавляющем большинстве это трудовые мигранты из СНГ. Они въехали в Россию по одному закону, а на месте их застал совсем другой закон, и тоже их никто заранее не предупреждал, что требования изменятся. Вместо межгосударственной информационной компании работает «сарафанное радио», рассказывая об экзекуциях в аэропортах при въезде. Каждый напуган: не вынесут ли ему тоже запрет? Пока что в черных списках три миллиона. Отнимите эту цифру от 11… Вот сколько миллионов оказались в ловушке, затаились и ждут, пока неторопливая, часто ошибающаяся «машина» решит их судьбу. Боятся приблизиться к тому «железному занавесу», которым огородила себя Россия, пропускают свои законные сроки пребывания, превращаясь уже в классических нелегалов.

Ну а что касается национальной безопасности… Руководство ряда стран СНГ уже предупреждает Россию, что новые противоречивые порядки фактически лишают возможности легализоваться даже самых законопослушных мигрантов, и скоро они, хоть набрались опыта в России, поедут работать в более благожелательные страны. Между тем известно, что трудоспособное население нашей страны сокращается на миллион человек в год. И разве это не угроза стабильности состояния общества, если скоро у нас некому станет работать?

Но все-таки представим, что сама жизнь заставит нашу Думу образумиться — и она отменит те неисполнимые законы, а та хромающая база станет идеально работать и действительно удастся исключить «коррупционный фактор», сможет ли тогда навести порядок в миграционной стихии ведомство, в действиях которого напрочь отсутствует фактор человеческий?

P.S. Тем, кому покажется, что автор «нагнетает…», советую зайти в Интернет, набрать в любом поисковике три слова «запрет на въезд» и услышать многоголосый стон, раздающийся со всех границ нашей огромной страны. И там же мелькают «утешения» от круто подорожавших посредников: «Снимем запрет на въезд, отменим выдворение. Работаем в тесном сотрудничестве с УФМС». 

(Московский Комсомолец, 12 марта 2014 года)