Игорь Огнев. Не убудет? По мнению тюменского ученого, запасы полезных ископаемых постоянно пополняются.

Автор когда-то, в начале 70-х стажировался в «Комсомолке», собираясь войти в корпус ее собственных корреспондентов. Работал он тогда в новосибирском Академгородке, в редакции журнала ЭКО (так сокращенно назывался популярный в те годы «реформаторский» журнал «Экономика и организация производства» под редакцией тогда не академика еще, а профессора Абела Аганбегяна; журналом зачитывалась вся интеллектуальная часть Советского Союза). Игорь Огнев был обозревателем «ЭКО», писал об экономике и ее проблемах, но, видимо, глубже и детальней, чем требовалось молодежной газете. Спустя некоторое время он стал тюменским собкором уже ненашевской «Советской России», а затем и смоленским - «Известий». Наука, во всех ее проявлениях, а также культура, искусство, историческое краеведение – непреходящий интерес нашего коллеги и члена Клуба. В последние годы он работал над совместной книгой с выдающимся геофизиком из Тюмени Робертом Бембелем, выстаивая объяснимую для широкого круга эфиро-геосолитонную концепцию планеты Земля. Книга вышла из печати и будет представлена в наших Книжных салонах. Ниже – перепечатка статьи Огнева из газеты «Поиск», в которой он презентует концепцию Бембеля.

По каналу лошади тянут баржу. Вскоре вода перед ее носом принимает “форму большого одиночного возвышения... округлого, гладкого и четко выраженного холма”. Весьма похожий на колокол, холм набирает приличную скорость...
Явление это наблюдал в 1834 году Джон Рассел, профессор натурфилософии Эдинбургского университета в Шотландии, и затем описал. К немалому удивлению профессора, после того как баржа остановилась, водяной холм, не меняя формы и не теряя скорости, так быстро продолжал катить, что, погнавшись за ним, Рассел вскоре остановил лошадей, боясь их загнать.
Расселу мир обязан тем, что он впервые зафиксировал солитон. Прошло чуть ли не полтора столетия, пока в 1963 году американские физики Крускал и Забуски ввели этот термин в оборот. Ученые работали у Ферми в рамках атомного проекта. Кстати, сам Ферми был очень высокого мнения о новом направлении нелинейной физики. Оказалось, что такие волны существуют в воздухе, плазме и твердом веществе. В 1958 году советский физик Роальд Сагдеев показал существование в плазме “уединенных волн”. Это тоже солитоны.
В Большом энциклопедическом словаре читаю: “Солитон, структурно устойчивая уединенная волна, распространяющаяся в нелинейной среде. С. ведут себя подобно частицам (частицеподобная волна): при взаимодействии друг с другом и с некоторыми другими возмущениями они не разрушаются, а расходятся, сохраняя свою структуру неизменной. Существуют С. различной природы: С. на поверхности жидкости, ионозвуковые и магнитозвуковые С. в плазме, гравитационные С. в слоистой жидкости, С. в виде коротких световых импульсов в активной среде лазера и др.”.
Ну, а такое явление, как геосолитон, - открытие Роберта Михайловича Бембеля, профессора Тюменского государственного нефтегазового университета, доктора геолого-минералогических наук и кандидата физико-математических. В основе термина лежат две аналогии: Земля, или богиня Гея у древних греков, а также любимая геофизика. Именно Бембелю суждено было придать открытию Рассела новый импульс.
Наш герой родился в Барнауле чуть более века спустя после описания шотландским профессором загадочного явления. В школе ему подвернулась книга фантаста Немцова, герои которой придумали прибор, позволяющий видеть все под землей. Бембель решил: буду делать такие приборы. И послал заявление в Томский политехнический институт.
Своим студентам профессор Бембель частенько повторяет древнюю индийскую притчу о слоне и слепых мудрецах. Один, ухвативший животное за хвост, решил, что слон представляет собой веревку. Второй, обследовав бивень, сказал, что слон - мертвый камень. Третий, ощупав ногу, стал уверять, что слон очень похож на колонну. И никто из слепцов не понял, что перед ними живой слон.
Притче более 6 тысяч лет. Еще древние авторы пытались донести до людей, что исследовать даже не столь сложные объекты, как Земля, и уж тем более Вселенную нужно, выражаясь современным языком, системно. Однако интеграция узких областей знания, которая в 60-х годах прошлого века одарила человечество научно-технической революцией, наук о Земле коснулась чуть-чуть.
Вот с какой ситуацией в науке столкнулся будущий ученый, когда с дипломом вуза оказался в Березове. После первого в Западной Сибири мощного фонтана газа в этом районе надеялись обнаружить новые месторождения. И геофизикам дали задание: искать пласты толщиной до одного метра, подозревая, что неуловимые запасы газа прячутся именно там. Даже с нынешней техникой это невозможно. Однако отрицательный результат натолкнул на мысль: поиск мелких геологических объектов требует увеличить частоту сейсмосигнала. Так родилась идея высокоразрешающей объемной сейсмики (ВОС).
Покочевав по северной тайге и болотам, Роберт Михайлович послал документы на конкурс в только что организованный в Тюмени Западно-Сибирский научно-исследовательский геологоразведочный институт, куда в 1965 году его и приняли. А в середине семидесятых, после более чем успешной защиты кандидатской в Вычислительном центре СО АН, он не сомневался, что через несколько лет защитит и докторскую. Но тут ему предложили ехать в Болгарию советником министра природных ресурсов.
Длительная командировка грозила увести в сторону, но все же он поехал. Случай и тут помог. По этому поводу не грех вспомнить Тимирязева: на случаи наталкиваются ученые, которые делают все, чтобы на них натолкнуться. В софийской библиотеке им. Кирилла и Мефодия Бембель обнаружил французский геофизический журнал со статьей о 3D-сейсмике. Если технология 2D дает плоское и двухмерное изображение недр, то французская - тройное, голографическую объемную картинку. Это был прообраз будущей ВОС, удачная подсказка направления, в котором двигаться предпочтительнее.
Вернувшись из Болгарии, в 1980 году Бембель получил сектор в Тюменском филиале ВНИИ геофизики и возобновил попытки увеличить частотность сейсмосигнала. Прежде сигналы взрыва отражались от границы глубин 6-15 раз. Это давало возможность видеть только крупные геологические объекты. Ученому частоту удалось удвоить. Высокое разрешение импульсов позволяло выделять не ловушки размером в километр, из десятка которых девять оказывались пустыми, а мелкие геологические объекты до 50 метров. Они-то и оказались огромным перспективным ресурсом углеводородов Западной Сибири.
В 1988 году Роберт Михайлович выпустил первую в мире монографию “Высокоразрешающая объемная сейсморазведка”. Это была основа докторской, которую он вскоре защитил. Как появление телескопа помогло глубже проникнуть в тайны Вселенной, так и ВОС способствует четче видеть строение земных глубин. Словом, большая часть одной дороги Бембеля, на которую он ступил благодаря книге фантаста Немцова, была пройдена.
Но поначалу мелкие объекты выглядели до того странными, что трудно было выделить их контуры. Однако ВОС помогла увидеть рельеф месторождений: элементы антиклиналей и синклиналей, легкие выпуклости и вогнутости рельефа. Как правило, на антиклиналях и получают повышенные дебиты нефти. Но почему? Чтобы понять это, Бембелю пришлось ступить на вторую дорогу.
- В 1982 году, - рассказывает он, - мы готовились к геологической конференции. В то время плоттеры были черно-белые, а я прочитал, что глаз человека на один-два порядка лучше различает цветную информацию. Попросил студентов раскрасить карандашами разрезы, нарисованные компьютером по контурам ВОС.
Цветную картинку повесили возле узкого выхода из конференц-зала. Бембель перед перерывом докладывал одним из последних. И обратился к аудитории: мы, мол, специально раскрасили разрез, видим, что какая-то тайна есть, но понять не можем. Объявили перерыв, и вот семь сотен человек протискиваются через узкую дверь, каждый поневоле останавливается и смотрит на карту. После перерыва чуть не первым идет выступать Виктор Исаевич Белкин, известный геолог и большой умница. Спрашивает Роберта Михайловича: а вы-то сами ничего не заметили? Там ведь какие-то столбы выделяются под скважинами, где нефть.
Это было прозрение. Во-первых, на столбах “сидят” маленькие антиклинали. Во-вторых, большая нефть - главная зацепка. Позднее эти столбы Бембель и назовет геосолитонными трубками. Под ними давление плазменного ядра Земли выталкивает мощные вихри геосолитонов. Прежде всего, водорода и гелия. Встречаясь на пути к поверхности с химическими веществами, они вступают с ними в реакции и образуют разные месторождения - алмазов, нефти, газа, железа и многие другие. Словом, запасы углеводородов не иссякают, как этим не устают пугать, а только растут!
Геосолитоны - не догадки и не фантазии. Яркое подтверждение - кимберлитовые трубки с алмазами в Якутии. А существование углеводородных геосолитонов в Приобье подтвердили и другие ученые. Их видно даже из космоса! ВОС позволяет точно определять координаты этих трубок, и геологи бурят не наугад, плодя сухие скважины и “вколачивая” в них миллиарды, а прицельно попадают в месторождения углеводородов. Правда, таких геологов пока мало...
Геосолитонные трубки породили новую загадку: откуда в них берется гигантская энергия, если ядро Земли, как принято считать, состоит из металлов?! И опять помог случай. Бембелю попалась книга “Всемирное тяготение как следствие образования весомой материи внутри небесных тел. Кинетическая гипотеза”. Написал ее Иван Ярковский, выдающийся российский ученый. Вышедшую в 80-х годах XIX века книгу замолчали: весьма ошеломляющие идеи выдвигал автор. Однако Петр Капица говорил: “Наука - это то, чего не может быть. А то, что может быть, - это технический прогресс”. Ярковский считал, что космос заполнен мировым эфиром. Хотя еще древние греки предполагали, что мировой эфир и есть первичная материя, но Ярковский, описав логическую цепочку механизмов и доказательств, первым показал, как эфир может проникать в планеты и какие превращения при этом с ним происходят.
Ньютон, говоря, что не признает гипотез, тем не менее, допускал, что его всемирное тяготение - следствие давления эфира. А Ярковский уточнил: потока эфира, который задержан. Это и есть гравитация. Сходные идеи высказывал в конце XIX века и академик Бредихин. А в 1905 году, незадолго до кончины, статью об эфире опубликовал Менделеев, размышлявший на эту тему лет тридцать. Более того, Дмитрий Иванович поставил эфир в начало начал своей Периодической системы, во главе группы инертных газов. Однако в таком виде таблица увидела свет всего лишь раз, при жизни ученого. А потом эту группу из первой колонки таблицы переместили в восьмую, а эфир просто выбросили!
Осмыслив идеи гениальных предшественников, начиная с Галилея, Бембель, с учетом добытых им самим новых фактов, предлагает свою эфир-геосолитонную концепцию. Она показывает, какие метаморфозы происходят с эфиром, когда он, проникая в ядро Земли, превращается в плазму с температурой около абсолютного нуля, как давление этой плазмы порождает потоки водорода и гелия, которые устремляются к поверхности Земли, а часть этих газов уходит обратно в космос, завершая вселенский оборот материи. Теорию дегазации Земли Бембель почерпнул еще у одного нашего гения - академика Вернадского.
Так, в общих чертах, выглядит третья дорога, по которой Роберт Бембель все еще с трудом продвигается.

 (Еженедельная газета научного сообщества «Поиск», раздел Наука, № 39 (2013), 27.09.2013)