-
14 Август 201912 августа 2019 года прошел первый День памяти Василия Пескова в Голубом зале "Комсомольской правды"Собрались друзья, коллеги, проклонники легендарного журналиста. Среди них члены клуба Владимир Губарев, ОГеннадий Бочаров, Леонид Репин, Евгений Черных, Александр Гамов, Владимир Веленгурин, Людмила Семина, Людмила Кривомазова. Во встрече участвовали также Валентин Ос ипов, первоиздатель книги "Шаги по росе", Наталья анилина, сподвижник Пескова в спасении заповедной системы России, Сергей Жданов, фотохудожник из Оренбурга, создатель портретной галереи Василия Пескова, Татьяна Старченко, жена писателя Николая Старченко, сопутешественника Василия Михайловича в его поездках по стране. В организации Дня памяти большое участие приняли директор по продвижению газеты "Комсомольская правда" Наталья Жданова-Назаренко и начальник АХО Анна Гмати.
-
07 Апрель 2018Он посвящен предстоящему 95-летию газеты, Открывает его исторический очерк Людмилы Семиной о легендах Шестого этажа
- Все новости
Николай Кривомазов. Как хорошо мы плохо жили
Николай Кривомазов, начинавший в «Комсомольской правде» собкором по Красноярскому краю – а по собственному мироощущению – собкором всея Сибири, - успевший перед уходом в высокопоставленную партийную «Правду» попахать в легендарном рабочем отделе Шестого этажа, один из самых ярких персонажей редакции 80-х, в последние годы жизни (не зная, впрочем, что они последние и не собираясь покидать земной мир, ущшедший внезапно и скоропостижно, если не на взлете, то на вполне стабильном отрезке своей жизни, будучи основателем и главным редактором двух журналов – «Гражданин» и «Русская водка», а также собственного сайта собственного имени), - так вот на излете жизни он писал воспоминания (а, верней, книгу маленьких притч) о прошлом – советском – времени. Несколько фрагментов передал в декабре 2011 года на только создаваемый клубный сайт, став первым автором раздела ПУБЛИКАЦИИ. Эти рассказики очень выпукло представляют не только события, но и самого Николая – человека с позицией, с определенным и несгибаемым характером, романтика и критика в одном лице, хулиганистого порой, а порой – пафосного и одухотворенного.Опираться можно только на то, что оказывает сопротивление
В рассказе Эмиля Золя герой тонет в болоте, и никто его не спасёт, никто не протянет руку помощи. Герой по пояс в болотной жиже, по самое горло… Но вот он совершенно чудесным образом нащупывает ногой спасительную кочку! Упирается в эту кочку! И выбирается на берег… И говорит себе то, что нужно знать, в том числе и сегодняшнему Кремлю: «Опираться можно только на то, что оказывает сопротивление». По-моему, «наша «комсомолка» 80-х была именно такой спасительной кочкой!
Мишку Сердюкова, самого молодого и самого талантливого репортёра «комсомолки», можно было увольнять из газеты после каждой публикации. То приврёт красиво, то ещё что… Но всякий раз он в последний момент как-то изворачивался и продолжал своё. И вот - пуск Саяно-Шушенской ГЭС. Пуск всё время откладывается. Заветное утро случилось в пять сорок пять. Через час из гостиницы мы начинаем диктовать репортаж о пуске. Я дописываю, Мишка диктует. И вдруг слышу страшное! И вот он, заветный час! - ликует Мишка. - Главный инженер гидростанции Кузьмин включает рубильник, и ток м-е-д-л-е-н-н-о пошёл по проводам!
Я выхватил трубку и заорал стенографистке, чтобы последнюю фразу вычеркнули к чертям собачьим!
Потом Мишка оправдывался, что он попросту издевался над всеми газетчиками, обступившими один единственный телефон для передачи главной новости. Поди проверь!
Стыковку Западного и Восточного крыла на БАМе назначили в местечке Куанда. Я тут же сочинил легенду про то, как однажды старый тунгус увидел в реке тонущего русского (нюча по-тунгуски), и протянул нюче руку помощи, и произнёс «Куанда», что означало: вот мы и встретились, товарищ! Потом в нескольких газетах я видел эту «легенду» на полном серьёзе. Мы долго потом говорили: старый еврей рассказал древнюю тунгусскую легенду…
Саяны, БАМ, и вот, наконец, третий пуск - Магнитка. Наши дни. В прежние времена за пуск новой домны полагалась минимум пара-тройка Героев социалистического труда и десяток орденов Ленина. Директор Магнитки Виктор Рашников сунулся в одну газету, в другую: тут у нас домна… «Взорвалась?! - весело орут на том конце провода. – Вот если бы домна ваша взорвалась, то мы бы её сходу – на первую полосу!».
Кстати, Кремль тоже не заметил это событие. Зато когда одна эстрадная шелупонь подралась на сцене с другой шелупонью, газеты словно с цепи сорвались!
… А с другой стороны… ну, построили мы Саяно-Шушенскую, а на ней теперь богатеют совсем другие. Не так ли и с Магниткой, которая теперь ещё лучше будет кормить оффшорную, прости господи, зону на каких-нибудь Сейшельских островах? Я ставлю здесь вопросительный знак, а опыт подсказывает: ставь восклицательный!
Не надо идеализировать прошлое, но и славославить нынешнее состояние страны у меня тоже не получается. Один из наших стал при Ельцине большим журналистским начальником. Но, увы и ах! В его газете валом пошли статьи и заголовки типа: «Осмысляя Березовского», «Понять Чубайса». Один из моих друзей утверждает, что наш большой теперь друг сказал моему «маленькому» другу, широко поводя рукой по р-роскошному редакторскому кабинету: «А ты, дурак, не сориентировался». Без комментариев. Слишком много народу с-о-р-и-е-н-т-и-р-о-в-а-л-о-с-ь в моей стране. Теперь они в который раз переориентируются. А ведь журналист – это барометр. Он предсказывает погоду, а не лакейски указывает, откуда ветер дует. Если журналист «ориентируется», он уже не барометр, а флюгер.
Отдельные выкрики - про Сталина
Почему-то вспомнилось не к месту. Первая в моей жизни встреча с цензором. Который мягко так пригласил меня в свой кабинет и показал мою газету с подчёркнутой красным карандашом строкой: «Бойцы шли в бой и кричали: «За Родину, за Сталина». Обычная литературная запись фронтовика. Но ведь это не я, это фронтовик рассказывает! - искренне удивился я.
- Не спорю, - ответил цензор. - Отдельные выкрики имели место.
Сегодняшняя журналистика – это «отдельные выкрики», не больше. И даже цензор, которого нет, их не слышит и в упор не видит. Зато проснулся внутренний цензор, который как Буратино всё время оборачивается на своего Карабаса Барабаса. А когда всё
время оборачиваешься назад, дороги вперёд не увидишь.
Наконец-то Женя Нефёдов купил новую машинёшку! В последние годы жизни он был ответственным секретарём газеты «Завтра» и вёл поэтическую рубрику «Евгений о неких», кто помнит эту чудную политическую колонку на последней странице газеты. «Завтра» - это, конечно, не деньги, а позиция. Поэтому деньги на машину собирались долго и трудно. Но тут подвалило в один день – и машина, и выход в свет новой книжки нашего Жени - «Избранное». Женя на радостях рванул в издательство, загрузил тираж в новую машину и повёз весь этот праздник домой, в Останкино. Взял под мышку пару экземпляров книги – порадовать своих…
Утром у подъезда не было ни машины, ни книг! Украли. За книжки Женя обижался больше, чем за машину.
Обычно в рабочем отделе «комсомолки», где под вечер, перед выходом газеты, собирался весь наш «колхоз», все вместе мы сочиняли броские заголовки для своих и чужих заметок. Женя был лучшим! А лучшим его заголовком было: «Следствие ведут кунаки».
Похоже, что с годами кунаков не убавилось. Машину со стихам так и не нашли.
Один комсомольский лидер (семейный) во время проведения какого-то комсомольского заседания поцеловался за кулисами со своей комсомолкой. Письмо в газету об этом страшном событии, как водится, «позвало в дорогу». В дорогу отправилась одна из наших известных нравоучительниц, фамилию забыл. И вот - большой газетный «подвал» в газете. Журналист выслушивает тех, выслушивает этих... Один из тех, кто застукал и настучал в газету, говорит: «А я не понимаю, как это семейный человек да ещё лидер может целоваться с другим человеком!».
И – вершина советской журналистики тех лет – последняя фраза в этой статье: «А не понимаешь, так не суди».
Учись, молодёжь, настоящей журналистике!
В фильме «Невезучие» герои всё время попадают в невероятные обстоятельства. Это по-настоящему смешно. Но есть люди, которые сами себе создают такие обстоятельства. Ну, кто знал, что через несколько дней на БАМ, в Звёздный, прилетит первый секретарь ЦК ВЛКСМ Тяжельников?! Я не знал. И потому написал в «комсомолку» очередную заметку про то, что БАМ – это, конечно, здорово, но начинать нужно с людей, с их нормальной жизни на БАМе. С Бани, Амбулатории, Магазина. Сложите первые буквы трёх этих слов и получите БАМ. И только тогда железная дорога побежит вперёд как надобно. Говорят, Тяжельникова такая трактовка событий на стройке века взбесила и напугала. Тут, понимаешь, товарищ Брежнев учит, что БАМ – это железная дорога, а этот… опять гонит пургу!
Радует то, что в Звёздном Тяжельникову, как любому нормальному человеку, приспичило. И он завернул в деревянный туалет, шедро украшенный свежесрубленными елочками, сикось-накось воткнутыми в снег вокруг парадного туалета на свежем воздухе, естественно. Представьте себе декабрь. Сибирь. Мороз под 40. Куча молодых строителей и такие же островерхие «кучи» по всем «звёздным» туалетам. И потому не будем спорить, кто прав: я или Тяжельников?
Я шёл в первом десанте Петра Сахно к месту будущего Звёздного (январь 1974 года) и по-прежнему считаю эту великую стройку – великой стройкой. БАМ ещё спасёт страну и в мирной жизни, и на случай войны, когда мы (не дай Бог) отдадим китайцам Транссибирскую магистраль. Но ещё хуже, если БАМ отдадут какому-нибудь человеку с длинной фамилией абрамовичдерипаскапотанин.
Или Кривомазов, или я!
И - продолжение этой смешной истории. Она достаточно известна в «комсомолке», осталось несколько деталей. Перед утверждением сибирского корреспондента лучшей в мире Иркутской газеты «Советская молодёжь» Н. Кривомазова в качестве собственного корреспондента «Комсомольской правды» мы обмыли это дело в рабочем отделе газеты: все проверки и все согласования в газете и в ЦК ВЛКСМ я благополучно прошёл, завтра – утверждение на секретариате ЦК и баста! Но Толя Золин, тогдашний редактор лучшего в мире рабочего отдела, с сомнением произнёс: «Старик... Видишь ли, какое дело... Завтра ты должен быть в галстуке и с комсомольским значком. И – сбрить бороду! Тяжельников этого не любит. Есть такие слухи, что он уже окрысился на тебя и за бороду, и за некоторые твои заметки.
Галстук я напялил, как седло на корову, комсомольский значок не нашёл, бороду, естественно, не сбрил. Весь секретариат я, как Филлипок у дверей школы, просидел перед закрытой дверью секретариата. Зато перед самым заседанием меня пригласили к первому секретарю ЦК, и Тяжельников, ни слова не говоря о главном, сделал мне выволочку вот за что. Какая ваша общественная нагрузка? - строго спросил он. Я ответил, что делаю стенгазету в иркутской «молодёжке» (мы все тогда делали километровые стенгазеты, и это было по-настоящему смешно и важно). Но Тяжельников прочёл мне лекцию о недооценке лично мной всей важности стенной печати и отпустил, как зять отпускает тёщу с балкона: летите, мамаша! И, говорят, добавил вслед: пока он, Тяжельников, в ЦК, Кривомазова в «комсомолке» не будет!
Через полгода он ушёл. Забрали идеологом в ЦК КПСС. Его место занял второй секретарь ЦК Борис Пастухов. И первое, что он сделал, спросил: где там этот… бородатый возмутитель спокойствия? Зовите его, пусть работает.
Каждый год, в день рождения комсомола (29 октября), я мечтаю встретить на какой-нибудь комсомольской вечеринке этого… Тяжельникова и посмотреть в его глаза, не больше. Его цекашные комсомолята столько гадостей понаделали в моей стране, а я - каким я был, таким я и остался: сужу о людях не по извилинам в бороде, а по извилинам в голове.
Часть 2
Колумнисты
Всё о том же – о «Комсомолке» прежних, недавних лет. С поправкой на мнения и сомнения читателей первой части моих нечаянных мемуаров
«Комсомолка» и Царскосельский лицей
Я могу сравнить нашу «Комсомолку» 80-х годов не меньше, чем с Царскосельским лицеем! Набор туда был таким же, как при Пушкине. Наверное, именно тогда началось массовое заполонение Москвы пришлыми людьми. И сегодня москвичи - как… зубы – всё меньше коренных. Нас, собственных корреспондентов газеты, выискивали, как на золотом прииске, причём в дело шли самые крупные самородки, извините за бахвальство. Ни одного провинциала не брали в газету по блату. И тот дух свободы, который всё-таки царил в нашем Царскосельском лицее, он сделал своё дело.
Параллельно можно бы припомнить, как набирали провинциалов в ЦК ВЛКСМ. Приезжает какой-нибудь цекашник, к примеру, в Норильск. Ему организовывают баньку, девочек, поездку на симпатичное предприятие с вечеринкой и третьим секретарём, желательно весёлым гитаристом. И через какое-то время именно этот гитарист оказывался в ЦК. Он – свой. Он не предаст. Таким образом, грибница этих комсомолят разрастается, как плесень, как раковая опухоль! Беспринципные, весёлые и достаточно хитрые и тупые, они стали одной из основ переворота 1991-1993 года – их слишком долго держали на партийной привязи, и они рванули, как бычки после долгой зимней спячки… Впрочем, и здесь были свои исключения. Норильский комсомольский лидер и гитарист Володя и в Москве остался человеком. А другой норильский Володя, тоже мой друг и гитарист, стал первым секретарём в Сибири, и первое, что он сделал на новом посту, он отчитал секретаршу за то, что увидел меня в своей приёмной в джинсах. Сука вы, Володя! После переворота он занял здание пионерского поста №1 (у вечного огня). Говорят, хороший бизнесмен. Наверняка до сих пор не понимает истину: «гоните менял из храма».
Фиалка в проруби
В чём разница между прежними временами и нынешними? В СССР были проблемы, но и были возможности их решения. Сегодня только проблемы. Во всяком случае, вот уже четверть века страна живёт между прошлым и будущим. Нет настоящего. Нет настоящей – правящей! – журналистики. Нет реальной оппозиции, потому что у власти нет позиции. Ни взад, ни вперёд. Скорее, взад. Состоянии «между» называется: «фиалка в проруби». Или не фиалка, а ещё хуже.
Анатолий Строев: «Правду про Сахалин опубликуешь только в Москве»
Что ещё принципиально изменилось с той поры? Вот простейший пример из жизни нашего Анатолия Строева. Сахалинский мастер, потом корреспондент в Болгарии, а ныне – где-то в устрашающе неизвестной должности на Старой площади и, прежде всего, наш узелок – узелок всей нашей престарелой кампании – всех собирает, всех обзванивает (на похороны всё чаще приглашает…). В сегодняшние газеты, по-моему, не верит, но пишет в удивительную газету «Деловой вторник». В Москве она не особо популярна, но каждый вторник газета выходит в провинции – как вложение во многие местные газеты от Калининграда до Находки. И, к примеру, весь Сахалин читает то, что сахалинские газеты ни за какие бабки не напишут. Причём пишет-то Строев простые вещи – про жизнь нашу забубённую! Больше ничего не хочу говорить на эту тему, и так всё ясно!
Как нас спасали
Однажды мои друзья оказались за границей в одном ресторане с Приморским губернатором Дарькиным, и с тех пор они с брезгливостью вспоминают и этот вечер, и этого губернатора… Ох уж эти нынешние «властители»! Они думают, что ухватили Бога за бороду, а на самом деле это не Бог, и это не борода, они ухватились совсем за другое место своего кормильца, и после этого нужно руки мыть…
Но вслед за Дарькиным вспомнились и другие, более древние фамилии, тот же первый секретарь Приморского крайкома комсомола, который съедал нашего корреспондента Сашу Теплюка – за правду. Послали разбираться другого такого же - Витю Хлыстуна, и он выдал в газете на полную катушку – в зашиту Теплюка. После чего главный редактор «комсомолки» Гена Селезнёв был вынужден спасать сразу двух своих корреспондентов. Теплюка перевели в Москву, а Хлыстуна по мощной «р-рекомендации» тогдашнего первого ЦК (Мишина) загнали корреспондентом в Югославию.
Я помню первую публикацию Вити Хлыстуна из Белграда. Вместе с Юрой Гейко (с тем самым, с великим нашим автомобилистом и автором «открытого письма» Юмашеву - главе кремлёвской администрации при Ельцине и автору «Алого паруса в «КП»), они раздолбали… всё наше советское посольство в Югославии! За то, что не встречают/не провожают советских гостей, не рассказывают в СССР всей правды о Югославии, в общем – зажрались посольские!
Но тут, надо вам заметить, есть ещё и главный редактор «комсомолки», мой друг Г.Н. Селезнёв. Умный, честный и осторожный – в общем, предельно разный, он каждый день шёл на работу, как в опасную щель между молотом и наковальней. Маленький ЦК, большой ЦК, и у каждого есть «вертушка» - прямой телефон для прямых указаний Селезнёву… Только что Селезнёв выкрутился с Теплюком, только что спас Хлыстуна... Казалось бы, проквакал и в тину. Так нет же, нет! Он публикует долбёжный материал о наших посольских чинодралах в Белграде!
Дальше можно рассказывать долго, но тогда я о другом не успею рассказать, поэтому вкратце.
И был в «комсомолке» ещё один удивительный мужик, потрясающий стилист и просто умница Теймураз Мамаладзе (Степанов). Ну, так вот наш Темо собрал все остальные бумаги, не вошедшие в публикацию про наших зажравшихся посольских в Белграде, и пошёл напрямую к своему земляку, министру иностранных дел СССР Шеварднадзе.
Министр сказал: журналистов не трогать, посольских снять. Сняли первую пятёрку. Так что Шеварднадзе, он тоже разный…
И это я описал только один день из жизни: а) Теплюка, б) Хлыстуна, в) Гейко, г) Селезнёва.
Ни слова про «Машину времени»
Ей Богу, я ни за какие деньги не стану говорить сегодня про ансамбль «Машина времени». Потому что сегодняшняя эстрада находится на таком зэковском уровне, что по сравнению с ней эта «Машина с евреями» (выражение самого «машиниста» Петра Подгородецкого) кажется вершиной музыкальной мысли последних лет. Но что делать, если в читательских комментариях встретилось и такое. «Некто с Урала» пишет - словно кобра подкрадывается к своей жертве: «Николай, всё замечательно, особенно о честном, принципиальном и искренном журналисте Николае Кривомазове. Жаль только один пропуск из биографии - о честном, принципиальном и искреннем освещении творчества, например, группы "Машина времени". Кажется, к знаменитой статье про рагу из синей птицы Вы имели какое-то отношение? Или я ошибаюсь? Осветите уж, будьте добры!».
Промолчать – значит, струсил. Затевать новую дискуссию тоже не буду. Поэтому кратко: наберите в интернете - там всё есть. Но там у меня в соавторах такие крепкие мужички, как писатель Виктор Астафьев, весьма демократический поэт Роман Солнцев, главный режиссёр великолепной Красноярской оперы Макс Высоцкий, великий дирижёр Николай Сильвёрстов.
Единственное, в чём бы я сегодня сделал изменения, так это в названии моего «Рагу…». Сегодняшняя эстрада – это уже не «рагу», а сплошной «Форшмак из синей птицы». Кстати, наберите в интернете три этих слова, опять не смог промолчать... Весьма своеобразное блюдо, знаете ли…
Что же касается всего остального, то на юбилее Горбачёва в Лондоне я бы не светился, как «Машина». И в Барнауле под флагом «Единой России» тоже бы не высовывался…
С улыбкой – для передышки. Как Лановой и Евтушенко пили на Байкале
Олег Желтовский, главный редактор иркутской «молодёжки», рассказал, как они с Геной Сапроновым, собкором «комсомолки», возили на Байкал Ланового и Евтушенко.
Возить гостей на Байкал – это такая особая профессия в Иркутске, тут всё понятно. Так сказать, славное море, священный, знаете ли, Байкал. Сам в своё время наездился с гостями из Иркутска в Слюдянку. Почему-то помню, что всегда было холодно. А знаменитого омуля я никогда не любил. Только теперь, в Москве, кидаюсь на него, как кошка! Когда привезут.
Если гость особо доверчивый, то его можно и в октябре засунуть в озеро – старинный русский обычай купаться на морозе, и поди попробуй нарушить «старинный русский обычай»! Таким доверчивым был Олег Ефремов, мы с ним потом в Кремле, на депутатском сборище и во МХАТе, часто эту пьяную глупость вспоминали…
С Лановым и Евтушенко попроще. Во-первых, свои ребята. Во-вторых, свою бочку они выпили, поэтому поить не надо. Постояли, помолчали на берегу и – обратно в Иркутск!
Но Сапронов с Желтовским были бы не наши люди, если бы не сговариваясь не устроили парный конферанс. Как Бим и Бом.
Бим (осторожно, с подходом): тут у нас в этом месте Байкала наши водочники воду набирают для производства водки. Другого такого места в мире нету!
Гости хором: и как они это делают?
Бом: А вёдрами… С глубины в сотню метров.
Гости: а почему не трубами?!
Бим: нарушается молекулярная структура воды.Бом: поэтому нужно только вёдрами. Спускают ведро на глубину, а потом ме-едленно так подымают вверх.
Бим: кстати, тут у нас и образцы имеются...
На свет появляется бутылка иркутского «Кедра».
Гости с сомнением: прямо вёдрами из глубины?!
Бим: а вы знаете другой способ?
Наливают по первой. Гости всё ещё с сомнением: действительно особый вкус какой-то…
Бим: Байкал-то один на весь белый свет!
Повторяют.
Гости: а как же вода из ведра не смешивается, поднимаясь из глубины?
Бим: разные весовые группы. Вода из глубины не та, что на поверхности.
Евтушенко читает стихи по случаю. Лановой с выражением читает стихи Евтушенко. Наливают по третьей.
Гости: это какой же адский труд – черпать воду вёдрами из Байкала!
Бом: и за это следует… повторить.
И т. д.
Если я в чём-то не прав, то пускай т.т. Лановой&Евтушенко меня поправят.
А дальше - под горку?
Пушкин написал свою «Пиковую даму» в 1834 году. Чуть раньше министр только что вошедшего на французский трон Луи-Филиппа бросил фразу, которую бросали нам, как кость, в 90-е годы прошлого века ельцины-гайдары: «Обогащайтесь!». Ничего подобно не могли сказать за пять лет до появления «Пиковой дамы» министры Бурбонов. (Или министры Брежнева - без разницы!). «Пиковая дама» - это прямая и скорая реакция на призывы ельцина-гайдара, так и не написанная сегодня. Поэтому Пушкин – гений, а так называемая «свободная журналистика», «свободная литература», «свободный кинематограф» не родили миру за эту четверть века ни хрена подобного «Пиковой даме» - истории про скорое обогащение. Тогда же родились герои «Шагреневой кожи» (обогащайся!), «Отца Горио», «Красного и чёрного». И даже «Граф Монте-Кристо» - всё о том же. Но Пушкин увидел главную тему не после Бальзака и Стендаля, а раньше их. Увидел, живя в стране, на сотню лет отстоящей от Франции. Почему всего этого не видят и не пишут нынешние «бумагомараки», я не знаю. Вернее, знаю, но не скажу. Слишком страшно. Тут уже пахнет Гумилёвым, который говорил, что есть нации, которые растут в горку, а есть – которые уже катятся под горку… А если ещё ты катишься, как хрен с горы, а в глазах у тебя вставлено по доллару, и ты ни хрена не видишь дороги, то вот вам и весь ответ.
Рабочий отдел «Комсомолки» - сердце советской и современной журналистики
Мне кажется, что сердцем «Комсомольской правды» 80-х годов был рабочий отдел газеты, который дал несметное число породистых журналистов и редакторов (главных). Толя Юрков, один из редакторов рабочего отдела, говорил: «Шекспира любой дурак полюбит. А ты попробуй полюбить железяку или рабочего человека!».
Здесь больше всех пили и больше всех работали. Здесь мы женили редактора отдела Владика Фронина – на умнейшем и красивейшем секретаре отдела Ларисе. Они сутками пропадали в газете, так чего же зазря пропадать?!
По алфавиту или по возрасту?
Анатолий Юрков стал главный редактором «Российской газеты», а затем газету возглавил Владик Фронин. Оба – рабочий отдел «комсомолки».
Валерий Симонов – главный редактор «комсомолки» и - «Труд».
Игорь Коц – главный редактор «Советского спорта».
Владимир Мамонтов – главный редактор «Известий». Но как только Мамонтов стал выруливать полудохлую газету на должную высоту, её сбили, как Пауэрса на Урале, чего уж там...
Владимир Сунгоркин – главный редактор сегодняшней «Комсомолки».
Саша Куприянов – ныне главный редактор «Вечерней Москвы», которая стремительно набирает вес! Писатель и журналист. Это как в цирке скакать сразу на двух лошадях. Только наши такое умеют!
В конце концов, автор этих строк Н. Кривомазов создал сразу два журнала – национальный журнал «Гражданин» и журнал о русском и нерусском застолье – «Русская водка». И всё время путает, в какой журнал пишет. Так оно обычно и бывает на Руси: чем выше уровень национального застолья, тем выше уровень национального самосознания...
В разные годы самые разные издания создавали, возглавляли и возглавляют В. Большаков и В. Снегирёв, Л. Арих и А. Строев, А. Соколов и В. Ковалевский. Паша Гутионтов («Алый парус») – начальство в Союзе журналистов. Борис Сергеевич Миронов – лидер Национально-Державной Партии России (НДПР). Арам Саркисян, так он вообще работает генсеком социал-демократической партии Армении! П.Вощанов – пресс-секретарь Ельцина, ушёл от него по принципиальным соображениям. Г. Селезнёв, его представлять не надо. Валера Ниязматов в Узбекистане возглавляет отделение АПН. Покойный Федя Сизый – «Деловой вторник». Гена Швец был не только главным писателем Олимпийского комитета, но и прыгал в высоту, по-моему, выше Брумеля – всю жизнь с ним соперничал. А сколько классных писателей выросло на Улице Правды! Только за этот год я прочитал отличные повести и романы удивительно детского и домашнего Виктора Широкова, беспредельно откровенного Анадрея Тарасова, неожиданно нежного Володи Снегирёва и неожиданно влюблённого Юрия Макарцева. Анатолий Юрков потряс своей страшной книгой о Байкале (о ЦБК, естественно).
.jpg)
На уникальном снимке, когда Клуб журналистов КП провел в Домжуре встречу всех поколений рабочего отдела, отметив так 90-летие т.н. "Великого почина", который был в отделе практически фирменным праздником, сразу три главных редактора «Комсомолки»: нынешний - Владимир Сунгоркин, редактор «Российской газеты» Владислав Фронин и Председатель совета директоров Мособлбанка Геннадий Селезнёв. Большая редкость!
Фото: Людмила КРИВОМАЗОВА
Кстати, о Байкале, Пескове, Распутине, Шолохове и Юркове
Я, признаться, никогда не понимал моего друга Василия Михайловича Пескова, почему он, признанный народом и Кремлём, никогда не выступал в защиту Байкала?
Точно такой же вопрос я в своё время задавал самому Михаилу Александровичу Шолохову. Только не подумайте, что я уж такой старый. Просто в седьмом классе я уже был начинающим писателем районной газеты на Дону. Узнал, что в Миллеровской газете будет Шолохов. А Миллерово – это последняя железнодорожная станция, после которой Шолохов обычно ехал на машине домой в Вёшенскую. И вот Шолохов после Москвы, после поезда, всё-таки завернул в Миллеровскую газету, а я, начинающий казачок, и высунулся из-за последней табуретки с вопросом насчёт столичной ругани по поводу Сталина (Хрущёв). Шолохов мне на это ничего не ответил. Он сказал крупнее: «Меня называют сталинским петушком, хотите, я сейчас прокукарекаю?».
Валентин Григорьевич Распутин, он много и точно, очень больно написал про Байкал.
Но крупнее всех, конечно же, наш, Анатолий Юрков.
Ну, и что после этого? Песков промолчал, Шолохов прокукарекал, Распутин посокрушался, Юрков проанализировал, а толку-то?!
Ей Богу, я не знаю здесь ответа. Но один ответ мне как-то дал какой-то заместитель Иркутского губернатора. Он сказал просто, без пропаганды. Только Байкальский целлюлозный комбинат делает такую целлюлозу, которая идёт на горючее для той же «Булавы». Остановим ЦБК – остановится «Булава», исчезнет щит над Россией. А иностранцы мгновенно поднимут цены на эту самую целлюлозу, и тогда нам вообще хана.
Логично? Вполне. Но почему я слышу эту историю «тыщу лет», и ничего в ней с годами не меняется?
Вот и думай после этого: не писать, как Шолохов с Песковым, или всё-таки трепыхаться, как Распутин с Юрковым?
Восхождение на Фудзияму
В шестом классе я опубликовал в своей районной газете (станица Мальчевская Ростовской области) первую заметку про ласточек - я назвал их ласковочки. А редакция от себя добавила, что вот есть у нашего нового автора заветная мечта – стать первым журналистом в первой газете страны, и мечта эта непременно сбудется. Я стал практически последним ответственным секретарём «Правды». (Первым ответвсеком была М. Ульянова). На эту вершину вели «этапы большого пути» - районная газета в Якутии - «Ленские маяки», «Советская молодёжь» в Иркутске, собственный корреспондент по Сибири и по Уралу в «комсомолке» и в «социндустрии» - великая была критикесса происходящего в стране! И наконец, «Правда». Самая свободная и сильная газета, особенно когда идеологическое давление кончилось, а деньги ещё не иссякли… Когда всё это рухнуло, я вспомнил (в Японии я всё-таки польстился на эту авантюру!), вспомнил своё дурацкое восхождение на Фудзияму, на вершине которой обнаружилась гора вулканического кокса и красные автоматы по продаже напитков. И даже один автомат… по приёму использованной посуды, блин! Вставишь пустую баночку, нажмёшь кнопку, и банка под воздействием сжатого воздуха превращается в лепёшку.
В 1991 году советская журналистика превратилась в гору пепла и в брошенный пункт по приёму стеклопосуды. И умерла как пятая власть. Ну, и к чему была вся эта фудзияма? - думаю я совершенно неправильно, а потом опять начинаю гордиться…
Про Улицу Правды и про тупик
В своё время – и это моё ноу-хау! – я обычно шутил: да что же это за страна такая, в которой всего одна Улица Правды, да и та не улица, а тупик?! Сегодня тупик пробили прямиком до выезда на Савёловский вокзал, и, казалось бы, моя шутка умерла. Теперь все центральные газеты, прописанные на Улице Правды, вышли из тупика. Но! Но проехать по улице по-прежнему невозможно - пробки, негде запарковаться…
Да что же это за страна такая, в которой всего одна Улица Правды?
P.S. Слушайте! Давайте серьёзно поговорим насчёт продолжения «Как хорошо мы плохо жили»! А то, во-первых, мой друг, писатель и бизнесмен Василий Андреев подтрунивает, что всё это похоже на посмертные мемуары. А, во-вторых, я действительно не знаю, кому это нужно и нужно ли вообще? В мемуарах я – белый и пушистый, а в жизни я всё ещё злой и готовый на подвиг. Если кому-то нужны мои подвиги, напишите: http://kp.ru или: http:// nkrivomazpv@yandex.ru
P.P.S. Наш дрг и коллега Николай Кривомазов скоропостижно скончался от тяжелой болезни 15 марта 2012 года (см. раздел ПАМЯТЬ, рубрику НАШИ УТРАТЫ). Мы решили ничего не менять в тексте, включая адрес его сайта. Туда уже невозможно написать автору, но зайти туда будет можно всегда, как и на наш клубный сайт, где Николай останется навечно.
Назад к списку