Письмо № 25. Людмила Семина. О слове блудливом и весомом. Итоги Х съезда Союза журналистов России

Прошел Х съезд журналистов России. В Колонном зале Дома Союзов, что, как отметил один из выступавших делегатов, характеризует нынешнее, все более архаичное состояние нашей профессиональной корпорации. Солидно, пафосно – и все же старомодно. Недаром тревога о том, кому мы передадим наш сохраненный (спасибо титаническим усилиям и особой хитроумности председателя Всеволода Богданова), однако все более неумолимо стареющий Союз, была одной из болевых тем съезда.
У меня от этого громадного и стратегически важного мероприятия очень двойственное ощущение. Всей душой и разумом разделяю главную константу отчетного доклада и его генеральной декларации: журналистика в опасности, сегодня ее надо спасать. Союз многое сделал и собирается делать в этом направлении. Делегаты с трибуны рассказывали о том же: как деградирует медиасообщество – и снижением качества, и упором в «желтизну», и продажностью, и цинизмом; но в то же время криком кричали о деградации информационного пространства при отсутствии развитого медиарынка, при прямом вредительстве почтового ведомства, развалившего структуры обратной связи с читательской аудиторией, при отсутствии господдержки СМИ (верней, при многомиллиардной поддержке лишь узкого их круга  и нулевых субсидиях для народной местной прессы). Говорили о сумбурном, устаревшем медийном законодательстве, о саморекламных амбициях думских депутатов, превративших «войну» с прессой в своеобразную форму пиара для себя. Стенали о несправедливой и противоречащей всем мировым практикам системе медийного налогообложения. О самодурстве муниципальных «хозяйчиков», не понимающих в принципе, для чего служит обществу пресса и как должны правильно строиться ее отношения с властью.
Люди выступали серьезные. Получили слово, например, наши клубные делегаты Борис Панкин и Геннадий Селезнев. Б.Д. говорил о безграмотности и снижении стиля современной журналистики, о шведском опыте деятельности СМИ, предложил ввести в России должность пресс-омбудсмена, как это принято в цивилизованных демократиях. Г.Н. объяснил, в частности, намерение почты трансформироваться в общероссийскую банковскую сеть, что противоречит ее прямым задачам быть структурным подразделением государственного документооборота. Александр Оськин, тоже воспитанник «Комсомолки», ныне председатель правления Ассоциации распространителей печатной продукции, сказал еще сильней: по его мнению, происходит планомерное уничтожение  каналов распространения печати. Делегаты потом шутили, что это благодаря именно их острой критике (а почту не ругал разве только ленивый) был на следующий день снят министр почтового ведомства.
Учитывая, что пресса (парадокс необъяснимый!) замолчала свой собственный съезд, откликнувшись лишь через день после его закрытия трансляцией ёрнической шутки Интерфакса  о неприличной ассоциации с матерным словом цифры Х в названии форума, хочу здесь перечислить какие-то фамилии участников.  Не говорю о приветствиях и поздравлениях, зачитанных  - увы – даже не заместителями, а чиновниками среднего уровня. Но все же Президент РФ выразил солидарность со стремлением журналистики оставаться смелой. Пусть это только знак, недооценивать его неправильно, особенно в ситуации особого напряжения отношений прессы и власти в связи со скандалом вокруг «МК».
Кумиром многих журналистов, как выяснилось наглядно, является сегодня «Новая газета» и Дмитрий Муратов, который сказал с трибуны очень важное: пресса должна уметь использовать имеющиеся легальные механизмы влияния на общественную ситуацию. Он рассказал, что в «НГ» создана даже специальная служба запросов по публикациям, которая составляет письма в ведомства, контролирует их прохождение, добивается ответов и принятия мер. Хорошо, что Муратов прошел в свое время школу прежней «Комсомолки», где подобная практика ответов по следам выступлений была почитаема и делала публикации по-настоящему действенными.
Не буду пересказывать прения Владимира Лукина, уполномоченного по правам человека в РФ; Алексея Митрофанова, председателя комитета Госдумы по информационной политике и связи (которого делегаты потом, заочно уже, критиковали за мгновенное исчезновение со съезда, что, по мнению большинства, для руководителя профильного комитета недопустимо); Бориса Резника, депутата Госдумы и секретаря СЖ РФ, Михаила Федотова, руководителя Президентского совета по правам человека и тоже секретаря СЖ РФ, Михаила Сеславинского, руководителя Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям, других высоких чинов и представителей. Каждый пел свою песню привычно-достойно и высказал немало полезного и острого в адрес участников съезда, государства, законодательства, властей и пр., пр., пр. Жаль, что каждый высокий чин и представитель при этом все же дистанцировался (даже наш брат Резник!) от конкретных забот сообщества, ищущего пути выживания самостоятельно – кто “мудростью” компромисса с властью, кто “оборотистостью” компроисса с рекламным рынком, а кто и просто “цепкостью” компромисса с совестью. Тут наблюдался явный дисанонс: журналисты и чины пели о разном и мало стыкующемся в практической плоскости.
Но были и принципиальные моменты, которые пропустить нельзя. Первый связан с выступлением зампреда Госдумы Сергея Железняка, второй с полемикой Николая Сванидзе и Юрия Полякова, третий с бойкотом съезда основными игроками СМИ.
Вице-спикер старательно прослушал в партере всех ораторов второго заседания, попросив слова в конце его. Лично я, мало уже интересуясь современными персоналиями политики, не имела определенного представления об этом человеке. Его принадлежность к молодой поросли “Единой России” объясняла заданность его политического поведения, давно демонстрируемую Андреем Исаевым, например (чья карьера, между прочим, началась еще в начале 80-х с очерка Ольги Мариничевой в “Комсомольской правде” о талантливом старшекласснике-вожаке). Эта модель допускает, к сожалению, и нахрапистость, и провокативность, и жестокосердие – в традициях добивающейся власти целеустремленной партии. Так что нелепая противоестественная война, объявленная Госдумой журналистам своей страны, оглашающим мнение масс, которые и депутатов выбирали для защиты своего мнения, приобрела позорный для парламентариев, но вполне допустимый для борющейся за свои интересы партийной верхушки характер травли. И, возможо, неплохой человек Сергей Железняк стал “наконечником” стрел, выпущенных в адрес журналистской распущенности. К слову, я тоже против распущенности, как и абсолютное большинство делегатов съезда, единогласно принявших его резолюцию со всеми возможными словами осуждения, с требованием обновить Этический кодекс профессии. Так что речь не о содержании противостояния, а о форме.
Когда С.А. вышел на трибуну, зал замер в ожидании. Каждому хотелось услышать признание – зачем ему понадобилось инициировать такие жесткие меры против СМИ, которые не только ограничивают и сужают информационное поле, но и добавляют бесправности журналиста перед чиновником, подрывают окончательно материальную базу медийного производства. Хотелось диалога. Комментария хотя бы к тем выступлениям, которые услышал вице-спикер здесь, в Колонном зале. Но, как очень быстро выяснилось, депутат Железняк к живому разговору оказался не готов. Он открыл отпечатанный ему заранее текст и начал его зачитывать. Типа “журналистика – нерв общества” и “СМИ должны и обязаны”… Одним словом, спичрайтеры перестарались с теорией. А С.А. не сориентировался, не сумел перестроиться. Надо сказать, справедливости ради, не он один. Так же пострадал, например, Альберт Плутник, блестящее перо прежних “Известий”, утонувший в заранее наисанном тексте, и даже Всеволод Богданов, не уложившийся в отведенные пятнадцать минут заключительного доклада и получивший бестактное напоминание президиума о регламенте. Протокол соблюдался жесточайшим образом, поскольку в прения записалось более 200 человек.
Железняку стали хлопать – сперва деликатно, намекая, что надо бы говорить по существу, потом настойчивей, а, когда регламентное время закончилось, то и с понятным разочарованием. С подачи “Новой газеты”, которая, конечно, обострила сюжет, по остальным СМИ пошла гулять эта байка, как делегаты “захлопали” вице-спикера. Некоторый перекос тут был, на мой взгляд, в том, что “захлопали” не человека на трибуне, и не депутата, пришедшего для разговора, а ту явную некомпетентность, непонимание реальной ситуации, которую человек и депутат явили аудитории. Так Сергей Железняк сам себя наказал, взявшись за гуж, который не потянул. И поэтому окончательно лишил себя доверия тех, с кем хотел подружиться и начать парнерское сотрудничество. Ну, и, что уж говорить: дискредитировал нынешнюю парламентскую власть в очередной раз.
Наш коллега по “Комсомолке” Василий Нелюбин, председатель Красноярского отделения СЖ России, не постеснялся с трибуны признать, что ему лично стыдно за подобную “детскую” нетерпимость делегатов, сорвавших, по сути, попытку диалога с властью. Ощущение стыда за поведение коллег, действительно, было: несерьезно. Но, например, другой сибиряк, председатель Иркутского отделения Александр Гимельштейн откорректировал эту позицию репликой, что нельзя назвать произошедшее “детскостью”, это совершенно закономерная и правильная реакция на недопустимую атаку, предпринятую депутатом Железняком и его коллегами по Госдуме против прессы. Олег Попцов в своем выступлении процитировал попавший к нему документ: письмо из Госдумы за подписью вице-спикера в имущественную и антимонопольную инстанции с предложением им предпринять карательные меры против Павла Гусева и “МК” – пересмотреть условия аренды редакционного помещения и реализовать запрет на рекламу определенного свойства. То есть, подчеркнул Попцов, фактически лишить “МК” возможности выжить, что, по его мнению, несправедливо по отношению к одному из самых все-таки талантливых и эффективных медиаменеджеров России. Съезд не встретил это выступление овацией, но и не “захлопал”, понимая неоднозначность ситуации. Пожалуй, общее настроение по этому конфликту прозвучало в одной фразе с трибуны, когда оратор напомнил историю места, где проходил съезд: когда-то здесь танцевал Пушкин, но потом именно на этой сцене начинались суды над “врагами народа”… Никому не хочется, чтобы история пошла вновь по такому сценарию. Беспощадные раж и рвение в “защите Отечества” столь же опасны, как бесстыдная торговля клеветой или заказное разрушение чужих репутаций.
Конфликт этот, мне кажется, самым убедительным образом показал ту степень разложения нравственных устоев в обществе, которое и журналистику, и власть, и медиабизнес сталкивает в небытие, поскольку живой человек имеет спасительное свойство отбрасывать от себя все, что ему не по душе. На съезде раздавали двухтомник СЖ под красноречивым названием “Формула доверия”: это своеобразный альманах, который ведут Всеволод Богданов и Ясен Засурский при участии других авторитетных профессионалов; в нем исследуется с разных сторон, почему современная журналистика теряет своего читателя (зрителя, слушателя). Доврие падает. Это глобальная проблема, общемировая тенденция, в других странах происходит то же самое, о чем сказал с трибуны съезда его гость из Великобритании – президент Международной федерации журналистов Джим Бумела, отметивший, кстати, особую заслугу российского Союза в привлечении внимания международного сообщества к теме доверия прессе. Так вот: если доверие исчезает, зачем нужна наша профессия? Тиражи падают и по этой причине (а, возможно, в первую очередь – по этой). Когда-то нашу газету называли «храмом»: в атеистической стране именно она выполняла роль нравственного камертона, в ней видели последнюю высшую инстанцию справедливости и защиты. А теперь? Новомодные социальные интернетовские сети – при всей иллюзии их коммуникативности – окончательно разъединяют людей, погружая в одинокий и нередко грязный (или мелкий, параноидальный, социопатичный) мир виртуальных фантазий. Так что призыв спасать (или возрождать, сохранять лучшие традиции, пестовать ту молодую смену, которая уже доказала свою готовность принять эстафету служения человеку) – это, на самом деле, актуальная задача для корпорации, если она стремится уцелеть как общественный институт.
Показательна в этом смысле невольная полемика между Николаем Сванидзе, который начал свое выступление с определения журналистики как «вечной и грязной прислужницы власти», и Юрием Поляковым, который опроверг это утверждение и напомнил о миссии журналистики как проводника в общественное сознание высоких духовных идей и знаний. Любопытно, что Н.К. не заметил, что сам себя опроверг последующим утверждением о либеральной природе журналистики, которой свобода необходима по определению. В контексте с высказанным им же определением получается, что свобода – это и есть распущенность «прислужницы», которая за счет этого удерживает свое положение возле господина. Правда, можно посчитать эти «оговорки» просто приемом – для красного, что называется, словца, поскольку стержнем выступления Сванидзе была все-таки другая тема: он призвал коллег по цеху помнить о своих возможностях изменять  ситуацию в стране, не допускать повторения известной исторической ситуации, когда под видом борьбы с «безродными космополитами» искоренялись свободомыслие и инакомыслие.  И все же, прав Ю.М., оговорки примечательны…
Большинство делегатов съезда – люди из регионов, среди них много журналистов районных газет, даже бывших заводских многотиражек, сумевших не потерять аудиторию. Верность не просто профессии, но, прежде всего, ее миссии – быть голосом и защитником масс, проводником правдивой информации, ориентирующей и поднимающей, развивающей человека, - вот что  на деле является их жизненным кредо. Кто-то даже так и сказал с трибуны: журналистика не профессия, а образ жизни. Для кого-то это служение становится смертельно опасным: минутой молчания съезд почтил память 350 погибших за последние годы журналистов. И, конечно, для таких самоотверженных и преданных миссии людей слышать о себе, что они “прислужницы власти” оскорбительно. Никто не спорит, что есть и такие, кто готов лечь под любую. Но подобные лица есть не только в журналистике, и не они определяют “погоду в доме”, хотя и портят изрядно чистый воздух сообщества.
Сердцевину Союза (между прочим, насчитывающего сегодня более 100 тысяч членов и являющегося самым крупным творческим объединением страны) составляют все же принципиальые и честные профессионалы. Такие, например, как бывший инжнер, а ныне главный редактор  очень качественной газеты газеты «Аргументы недели» Андрей Угланов, который рассказал, как ему с товарищами удалось создать и удерживать независимое издание буквально на пустом месте – и только за счет традиционной журналистики - проблемной, обращенной к целевой аудитории действующих и сегодня отечественных производителей, не чурающейся писать о безотвальной технологии пахоты и о конструкторских находках двигателестроителей. Он предложил ввести  запрет для  государственных изданий, получающих бюджетные субсидии, печатать рекламу, ибо сегодня только она держит на плаву независимую прессу. Конкуренция на медиарынке должна быть равнообеспечена, иначе завтра в стране будет только госпечать.
Ну, и наконец, об информационном бойкоте съезда. Поисковик Яндекса выбросил на запрос о Х съезде журналситов России более миллиона ссылок. Казалось бы: ого! Какой успех! Но – увы – это не успех, а самое настоящее поражение в противостоянии с властью. Во-первых, в дни работы съезда о нем не написал никто, кроме скупых сообщений РИА “Новоти”, ИТПР-ТАСС и Интерфакса. Даже наш Владимир Сунгоркин, участвоваший в первом заседании, не допустил на страницы “Комсомолки” ни строки. Второй день родил “сенсацию”: корреспондент Интерфакса заметил, что на главном баннере съезда заклеены дефис и буква “й” после цифры Х, которые были в первый день. Как получилось, что безграмотность дизайнера, не знающего правил написания римских цифр, не заметили организаторы съезда, - другой разговор. Высказывались предположения и о намеренном хулиганстве. Как бы там ни было, внимательность журналиста Интерфакса достойна похвалы. Но чтобы весь съезд свести к одному лишь только этому конфузу, как сделали практически все СМИ страны, вызвав миллион перепостов? Коллеги, мы что - самоубийцы?
На второй день ситуацию исправила “Новая газета”, обострив скандал с вице-спикером. Тут же весь миллион “пожирателей” интернет-информации растиражировал эту версию. Но и только… Ни одного аналитического взгляда, ни одной попытки прокомментировать, высказать собственное мнение, поразмышлять над произошедшим. Блудливое, ерническое, легковесное слово и здесь заменило собой весомое, правдивое, ответственное. Получилось, что конфуз и некий “скандал” – это и все, что характеризует съезд, на самом деле ставший ареной серьезной борьбы за чистую и качественную журналистику, за справедливо и грамотно устроенный медиарынок, за цивилизованные и демократические отношения прессы с властью, за сохранение конституционного права общества на свободу слова и гласность.
В выступлениях прозвучала в связи с этим бойкотом (вольным, обусловленным чьим-то распоряжением, или невольным, порожденным деградацией самой нынешней журналистики) и такая тема: где должна быть корпоративная ниша для двух главных ныне трансляторов информации – телевидения и топ-медиаменеджеров? Союз кинематографистов исключил телесообщество из своих рядов, но оно так никуда и не пристало. Телеакадемия, как показала практика, не имеет реального профессионального значения, поскольку все вопросы распределения призов, премий, наград находятся в руках нескольких топ-фигур ТВ. Руковдтели медиагрупп и холдингов “заточены” на получение прибыли (в том числе – за счет перераспределяемой собственности, как в случае с “Известиями”, о чем рассказал на съезде Леонид Шинкарев) или  взаимовыгодное сотрудничество с властью. Судьба районной газеты или состояния журналистики их, судя хотя бы по освещению (верней, неосвещению) съезда не то, что не волнует, но и не попадает в сферу их внимания. Председатель Союза высказал поэтому идею о назревшем усложеннии его структуры: создании отдельных гильдий и ассоциаций, Медийного совета, что позволило бы охватить все категории и объединения, ввести в сферу управления Союзом наиболее признанных и авторитетных лиц отечественной журналистики. В этой связи у нашего Клуба, десятый год работающего просто как дружеский круг, тоже появляется перспектива легитимизации в корпоративном сообществе – в некоей возможной Ассоциации ветеранских объединений. Во всяком случае, мы намерены выйти в Союз с таким предложением. И, наконец, уже на этом уровне вернуться к нашей идее о создании Национального музея российской журналистики.
Председателем Союза переизбрали Всеволода Богданова, которому пока так и не появилось альтернативы. Выбраны секретарями СЖР, как и прежде, члены Клуба Павел Гутионтов и Надежда Ажгихина, Леонид Никитинский.
В заключение несколько слов о нашем участии в работе съезда. Восемь членов Клуба были его делегатами: Борис Панкин, Геннадий Селезнев, Геннадий Бочаров, Леонид Репин, Леонид Арих, Маргарита Федотова, Лидия Графова, Людмила Семина. Гостевые билеты получили Владимир Савченко, Алексей Панкин, Ядвига Юферова, Анатолий Строев, Владимир Ковалевский (этот текст иллюстрирован в т.ч. его фотографиями). По нашей просьбе Борис Панкин готовит полный текст своего выступления для клубного сайта.
 
20 апреля 2013 года.

 

 
 

 

 

Назад к списку