Письмо №2. 13.01.2012 года. Людмила Сёмина. О правилах вежливости

Не устаю удивляться! Вот уже восьмой год!!!
Дорогие мои, неужели вам неизвестно, что ЭЛЕМЕНТАРНЫЕ правила вежливости требуют соблюдать некоторые ЭЛЕМЕНТАРНЫЕ нормы общения между собой?
Итак: весь день 7 января (т.е. Рождество, светлый праздник) я обзваниваю товарищей по клубу, приглашая их принять участие в поминках Натальи Юлиной. Делаю это от чистого сердца: хороший человек была Наташа.
Приглашение, разумеется, никого не обязывает. Большинство объясняет свои обстоятельства, просит передать соболезнования. Кто успел заглянуть на наш сайт и прочитать сообщение об этой утрате, шлют соболезнования семье – даже из-за рубежа, где отдыхают. Василий Михайлович Песков, Виктор Сагидов, Александр Земляниченко, Владимир Богданов, Тимофей Баженов, Александр Гущин, те, кто работал с Натальей Ивановной в отделе иллюстрации, нашли самые теплые слова. Мы их потом зачитали за поминальным столом.
Постепенно составляется список и тех, кто собирается прийти на тризну. 14 человек.
Шестеро честно предупреждают: планы могут измениться. Восемь человек уверяют решительно, что будут. Договариваемся о месте встречи. Предупреждаем родственников Юлиной, что надо будет подослать машину, поскольку не все из записавшихся способны дойти до места пешком. Дочь Натальи Ивановны Катерина делает заказ в кафе, учитывая наш десяток.
Я пораньше выезжаю из-за города, чтобы оказаться у метро первой: по опыту знаю, как мы все уже путаемся в топографии. Стою прямо у эскалатора, чтобы отловить своих наверняка.
К оговоренному сроку прибывает только Елена Григорьева. Минут через пятнадцать, не дождавшись никого, поднимаемся наверх, надеясь, что кто-то, возможно, приехал наземным транспортом или вышел с другой стороны. Никого! Ловим взглядом все поднимающиеся из перехода лица, сверяемся – тот, не тот. Одним словом, нервничаем. Вот уже и Катерина звонит – надо ли выезжать? Спрашивает, сколько нас. А нас двое… До боли стыдно перед ней – ведь столько хлопот под наше уверенное обещание прибыть десантом.
Утром позвонила Алла Куликова, из тех, кто сомневался в своих планах: извинилась, что принять участие не получится. За час до встречи позвонила Татьяна Корсакова, уточнила адрес кафе, чтобы добраться самостоятельно. Но остальные-то? Достаю свою книжицу с адресами, начинаю обзвон: мало ли, может, человек застрял где-то, опаздывает и т.п. Каждый номер радостно отвечает знакомым голосом: с праздником! Ну, а потом путаница объяснений, почему не может быть…
Друзья мои! Я вовсе не ханжа, понимаю – праздники, каникулы, встречи, гулянья, отдых, родня, дети, болезни у кого-то из-за кошмарной погоды. Но телефон есть у каждого. И набрать номер, если ситуация изменилась, пара пустяков. 
Так что это? Наша невоспитанность? Наша инфантильность? Наша безответственность? Или просто поросячество, когда труд другого человека игнорируется, будто его и нет?
 Все эти годы нашего совместного существования бесконечно натыкаюсь на такое, извините, поросячество. Вот идет презентация новой книги Геннадия Бочарова на ВВЦ. Арендован конференц-зал. Тамара Булычева доводит себя до гипертонического криза, обзванивая и приглашая народ. Список желающих передаем охране, чтобы пропустили в павильон бесплатно и через ближний подъезд. Гена срывается с важной встречи в Совете Федерации – ради нас, своих товарищей. Зал пуст. И никто не позвонил, чтобы не ждали. 
И т.д. Просто не хочется вспоминать!
Дорогие мои, оглянитесь на себя. И примите решение – раз и навсегда – соблюдать ЭЛЕМЕНТАРНЫЕ правила вежливости. Не надо оскорблять и унижать друг друга такими мелочами. Они хоть и мелочи, но ранят больно. После них ничего для вас (НАС!) делать не хочется.
А Наташу мы помянули достойно. Наших было четверо из четырнадцати, зато все искренне вспоминали, какой трудолюбивой пчелкой была она в отделе больше сорока лет. И какой талантливой художницей она была. А какой заботливой нянькой для поколений фотокоров! И какой по-своему стильной женщиной шестого этажа, запомнившего ее деловитое цоканье каблучками, когда Наташа спешила в секретариат. Кто-то правильно сказал, что именно ее лицо было у «Комсомолки» четыре десятилетия: ведь ее перо рисовало это лицо.
Вечная ей память!