04-в. НАШИ УТРАТЫ - АРСЕНЬЕВ ВОЛИК

НАШИ УТРАТЫ

21 мая на 79-м году жизни ушел из нее наш коллега, главный художник "Комсомольской правды" более 20 лет Всеволод АРСЕНЬЕВ

НОСТАЛЬГИЯ ПО ДРУГУ

"НОСТАЛЬГИЯ" - ТАК НАЗВАЛ ОН СВОЙ АЛЬБОМ ФОТОГРАФИЙ РУССКОГО СЕВЕРА 70-Х ГОДОВ. ВИДИМО, ЗНАЛ, ЧТО МЫ СТАНЕМ ИСПЫТЫВАТЬ ПОСЛЕ ЕГО УХОДА.

Наш замечательный и незабвенный друг - многих и многих поколений "Комсомолки", наш неизменный Волик, чистый, светлый, едкий, но бесконечно при этом добрый. Талант во всем, за что брался: фотография, карикатура, дизайн газеты, придумывание рубрик и их оформления.

Трудно сказать, почему душа его, собираясь в наш мир и выбирая судьбу, взяла себе жертвенный путь великомученика. Сорок лет он нес крест болезни близкого человека, последний год провел и сам в неимоверных мучениях. Правда, об этом мало кто знал: Волик не то, чтобы скрывал, а просто не заострял внимания на своих обстоятельствах, нес их смиренно и очень достойно. Может быть, ему предназначено было показать нам именно этот пример - достойной жертвенности, великого терпения и терпимости. Это и был подвиг его человеческого пребывания здесь. Царствия ему Небесного и светлая память друзей.

Похороны пройдут в воскресенье, 24 мая.

В 12 часов – отпевание в храме Серафима Саровского на новом кладбище Донского монастыря (адрес – Донская площадь, 1-3, проезд Станция метро «Шаболовская», выход из второго-третьего вагона из центра. После выхода из метро повернуть направо, пешком вдоль по улицы Шаболовка до пересечения с 1-м Донским проездом, затем снова повернуть направо и вдоль монастырской стены — до Главных ворот обители, расположенных со стороны Донской площади).

Затем, заказным автобусом от храма или своим ходом (см.ниже), в 13-30, прощание в крематории Николо-Архангельского кладбища (Носовихинское шоссе, 16). Проезд – «Метро Щелковская» , Маршрутка 102м, Автобус 760 - до конечной остановки. Время в пути: 41 мин.  «Метро Выхино». Маршрутка 39м, Автобус 706 - до конечной остановки. Время в пути: 30 мин. 

В 16 часов – поминальный обед в ресторане на 12 этаже на улице Правды, 24. Проход по списку. Просьба уже утром 22-го передать фамилию участника в приемную главного редактора «Российской газеты» (тел. 8-499-257-52-52).

СЛОВА ПРОЩАНИЯ:

Горько и грустно было узнть о смерти Всеволода, Волика, как мы его звали всегда. "Комсомолке" моего и близких ему поколений не занимать было ярких, талантливых  личностей. Волик был одним из ярчайших, ни на кого не похожим. В глаза бросалась, завоевывала симпатии именно неброскость его поведения, та легкая, словно хранящая какую-то тайну его улыбка, с которой он превращал в произведение искусства все к чему прикасалсь его рука: фото, карикатуры, дружеские  шаржи, дизайн номера... Как реликвию храню подаренный мне по случаю прощания с газетой альбом его, вместе со Славой Головановым, работы.

Мои искенние соболезнования родным и близким, друзьям и коллегам ушедшего от нас.

Борис Панкин 

Светлая память...
Одна рана не зажила - Нугзар, а теперь вот и Волик. Дивные были люди. Тяжело без них на этом свете. Очень тяжело.
Наталия Моржина

АРСЕНЬЕВА НЕТ

Нет блестящего журналиста и очень хорошего человека

Когда настанет момент каяться в грехах — вспомните, сколько раз вы обижали невниманием своих близких. Кто потерпел от вас больше — враги или друзья?

...На бумаге ловко вспоминать. Открываешь дверь, улыбка радостная и совершенно искренняя — вот и я!

— Где ты был, сынок? (Дружище, любимый, любимая.)

— Дела... Жизнь черт-те что... Выборы... цены... командировки... кому верить... но я думал... вот и сегодня... еле вырвался...

— Наливай!

И до утра. Первая половина — воспоминания о простых совместных радостях и отчет о раздельно прожитых временах с оттенком самоиронии и принижения роли твоей личности в истории. Вторая половина — совместные планы на будущее с интонациями Манилова, с перспективой ершей в ведре, напечатанных фотографий, написанных статей, клятвами (искренними вполне) встретиться через неделю... и далее со всеми остановками...

Мой добрый друг, Арсеньев Всеволод Михайлович. Мы прожили с тобой рядом ровно полвека. Без двух недель. Ты ушел, а нам, любившим тебя, — горе. Без преувеличения. Горе нам, Волик, и большая печаль. Ты обладал необыкновенным свойством гироскопа: честь и честность не подвергались колебаниям из-за объективных обстоятельств. Талант был глубок и внимателен к человеку. К простому человеку, тому, который правда.

Какое счастье, что Арсеньев увидел свою прекрасную книгу фотографий и очерков о провинциальной России. Так, как он, не снимал и не писал никто.

Он многих спасал от пошлости вмешательством своего безупречного вкуса. Волик был моим первым учителем. В июне 1965 года я открыл дверь отдела информации «Комсомольской правды». За столом у окна сидел серьезный человек в очках и курил, прищурившись. Это был Арсеньев. К тому времени он уже был известен и почитаем как тонкий мастер очерка, орнаментированного замечательными карточками.

— Значит, снимаешь, — буркнул он, не поднимая головы, — покажи негативы.

Я ждал приговора. Он молча смотрел целлулоидные полоски.

— Резко! — мрачно сказал он и отвернулся к окну.

Потом я ездил с ним в командировки, жил в его доме, ловил окуней его снастями... Я научился у Арсеньева многому: без него я, наверное, остался бы немым журналистом и слепым фотографом, но одно дело мне по-прежнему не удается. Прийти в обещанное время.

Впрочем, обняться с другом я успел.

Юрий Рост

Новая газета, 22 мая 2015 года

Арсеньев - человек, рядом с которым я научился снимать, ловить рыбу и вязать крючки. Научился разговаривать. До встречи с ним я был почти немым журналистом. За время нашего знакомства он не изменился, остался хорошим.

Он не снимал простых людей и не писал о них. Арсеньев снимал и писал о равных и достойных. Если говорить, что фотографии и тексты Арсеньева простые, то это можно делать только в том смысле, в каком мы говорим о пушкинской прозе.

Он был выдающимся мастером не только в области фотографии, но и слова.

Юрий Рост (Российская газета, 2013 год, рецензия на книгу Всеволода Арсеньева "Ностальгия. Провинциальная Россия")

У НЕГО БЫЛ ДАР ПИСАТЬ СВЕТОМ

В ту пору я работал корреспондентом "Комсомольской правды" в Новосибирске. И вот, вернувшись из очередной командировки с полным блокнотом и фотографиями cобственного производства, прилетел в Москву в редакцию. Ответственный секретарь прочитал мой материал, посмотрел фотографии, вздохнул и сказал: "Иди-ка ты к Волику, попроси его нарисовать макет материала с иллюстрациями".

Воликом в "Комсомольской правде" называли Всеволода Михайловича Арсеньева. Cидел Волик за аккуратно прибранным столом. Был он в больших очках, худощав и сед. Арсеньев работал: рисовал очередную карикатуру в номер. Я деликатно покашлял, представился и изложил Всеволоду Михайловичу идею ответственного секретаря.

- Ага, - сказал Арсеньев, - а где фотографии?

- Так вот же они! - наивно воскликнул я.

- А-а-а, - протянул Арсеньев, - а кто вам сказал, что это фотографии?

- Ответственный секретарь, - не нашел я другого ответа.

- Ну, теперь понятно, - удовлетворенно сказал Арсеньев, откинулся на спинку стула и с интересом поглядел на меня.

- А материал у вас о чем? - спросил он, пристально изучив мой ничтожный облик.

Я рассказал.

- Ну и какое отношение эти картинки имеют к тому, о чем вы рассказали?

Я молчал, постепенно понимая, что вся затея с публикацией накрывается медным тазом. До сих пор помню, как мне было стыдно, будто школьнику третьего класса, не выучившему домашнее задание.

Потребовалось немало времени, чтобы я искренне поблагодарил Арсеньева за то, что моя заметка с картинками так и не появилась в "Комсомолке". То же время потребовалось мне, чтобы понять: Арсеньев как мог оберегал любимую газету от нахального дилетантства, бездарности и идеологического нахрапа. Этот скромный, сухой, седовласый человек, прекрасный и тонкий художник, в равной степени хорошо владел и пером, и фотокамерой.

Отличительная черта настоящего мастера - простота, ясность и строгость взгляда - и в фотографии, и в тексте. Эта простота обманчива. Попробуйте снять или написать хоть что-нибудь подобное тому, что делал Арсеньев. Вы очень быстро поймете: при том, что все у вас есть - и отличная камера, и мощный комп, и дорогая оптика, - снимка нет. А чтобы снимок был, нужны не камера и не дорогая оптика, нужен дар писать светом, который, как маленькая свечка, скромно и тихо теплится в тебе всю жизнь.

...Вчера стало известно: Всеволод Михайлович Арсеньев умер. Свечка эта погасла. Но пока продолжают гореть другие, зажженные от его огонька...

Юрий Лепкский

"Российская газета", 23 мая 2015 года 

Свои соболезнования прислали Ольга Кучкина, Татьяна Корсакова, Анатолий Остроухов, Николай Долгополов, Елена Липатова, Галина Янчук, Лидия Графова. Валерий Хилтунен, Рафаэль Гусейнов, Елена Иллеш, Александр Потемкин, Нина Аллахвердова, Валерий Володченко, Юрий Киринициянов и др.


Назад к списку