ИМЕНИ ГЕННАДИЯ САПРОНОВА. 10 октября 2014 года иркутской городской библиотеке присвоено имя книгоиздателя Геннадия Сапронова, много лет бывшего собкором «Комсомольской правды» в Восточной Сибири и Монголии

Это первый в истории отечественной культуры прецедент, когда библиотека получила имя издателя

Геннадий Константинович Сапронов (1952, г. Черемхово Иркутской области – 14 июля 200 9, г.Иркутск)

После окончания средней школы в 1969 году приехал из Черемхова в областной центр поступать на отделение журналистики Иркутского госуниверситета. Трижды испытывал судьбу и в 1971 году стал студентом. Два года до этого работал на заводе им. Куйбышева токарем, а затем плотником. По окончанию университета работал секретарем Кировского райкома комсомола.

С 1979 по 1985 г.г. работал заместителем, а затем редактором газеты «Советская молодежь». С 1985 по 1991 г.г. -собственный корреспондент газеты «Комсомольская правда» по Восточной Сибири, 1992 год был собкором «Комсомолки» в Монголии.

Кроме многочисленных газетных публикаций написал две книги, изданные в Восточно-Сибирском книжном издательстве: «Степень вины» о трагической судьбе семьи Овечкиных и «Диалоги о Сибири» — цикл острых полемических бесед о проблемах Сибири с известными и авторитетными земляками, среди которых В. Распутин, В. Астафьев. Публиковался во многих центральных печатных изданиях, публицистических сборниках.

В 1991 году организовал издательскую фирму «Офсет», с 1999 года выпускал книжную продукцию под маркой «Издатель Сапронов». Был членом Ассоциации книгоиздателей России.

В свет вышло более 100 наименований литературных произведений,  среди которых нет ни одной однодневки. Исключительное качество художественного и полиграфического исполнения — характерная черта книжной продукции «Издателя Сапронова»; творческое содружество с лучшими мастерами книжной графики позволяло ему выпускать подарочные издания шедеврального уровня. Достижения в искусстве оформления книг неоднократно отмечались дипломами Российской ассоциации книгоиздателей, престижных национальных конкурсов «Искусство книги», «Лучшие книги года».

Всероссийская слава пришла к Геннадию Сапронову, когда он выпустил практически все произведения и письма Виктора Астафьева, полное собрание сочинений Валентина Распутина, критика Валентина Курбатова, произведения Евгения Носова, Василя Быкова,  Леонида Бородина, Евгения Евтушенко, Льва Аннинского. Распутин предельно кратко и ёмко сказал о нём: «У Геннадия Сапронова был талант печатать книги…».

Старинных книг мерцают корешки, Сверкают в сумерках веселой позолотой.

Никогда мне не написать про Гену в прошедшем времени. Только - в настоящем или в будущем.

Обветшают подшивки, осыплется и исчезнет без следа чушь телевизионных картинок, забудут имена политиков и “ звезд”, а книги со скромной надписью на титульном листе “Издатель Сапронов” останутся. И когда-нибудь станут старинными. Созреют для вечности. Новые поколения с благоговением возьмут их в руки, будут поглаживать корешки и вздыхать: “Да-а, были времена… Какая культура! Какое удивительное сочетание благородства, простоты и изысканности!..”

Так Гена оправдает нас и наше время. Так, за Гениной спиной, мы зайцами прыгнем в транссибирский экспресс русской книжности, в тот поезд, где в первых вагонах - Карамзин, Жуковский, Пушкин да братья Киреевские, а в прицепном плацкарте - мы, последние, кто писал в прописях перьевыми ручками, сморкался в промокашки, ел мел и опрокидывал на себя чернильницы.

И канет наш поезд в ночной глуши, мелькнет пунктиром во снах школьников, ошалевших от зубрежки китайской грамоты, и уйдет по тупиковой ветке в тайгу. Туда, где стоят на случай войны черные паровозы, резерв ставки…

* * *

Москва, поздняя осень 2006 года. Книжная ярмарка интеллектуальной литературы. Гена с Леночкой тут с раннего утра. Я прихожу чуть позже и помогаю им обживать стенд, похожий на скворечник. Тут надо как-то разместить гору книг и самим поместиться. А книги и разложить-то негде. Гена уже просил стол у организаторов, но ему сказали, что столы закончились.

Мы ходим по лабиринтам между стендов и смотрим, нет ли чего бесхозного. Но народ тут такой собрался, что каждая веревочка и та при деле. Я заглядываю в какой-то темный чулан и вижу пластмассовый круглый стол, никем не занятый. Убеждаю Гену, что стол ничейный. Гена проявляет интеллигентские сомнения. Это ведь только со стороны он выглядит решительным сибиряком, крепким и твердым. Но за этой твердой обложкой - нежная душа и чуткая совесть.

Пока Гена чешет в затылке и прислушивается к совести, я со словами “не утащим мы - утащат другие” хватаю стол, и мы уносим его в наше гнездо.

Через час вокруг этого столика будут толпиться люди и затеваться длинные беседы об Астафьеве и Распутине, о Байкале и вообще о Сибири. А потом придут и настоящие, живые классики - Валентин Григорьевич, Лев Александрович, Валентин Яковлевич, Игорь Петрович… Присядут с краешка, а то и задвинутся в угол, но народ уже узнал их и валит за автографами. Книги быстро убывают. Гена, радостный и взмокший, разрывает пачку за пачкой.

Потом тащу его в буфет. Пробираемся туда через книжные дебри. У каких-то стендов хватаем друг друга: “Ты глянь, глянь!” Застреваем у каких-то диковинных фолиантов, забываем, что голодные.

В буфете он не дает мне заплатить: “Ты у меня в гостях…”  Устраиваемся с кофе в уголке, вокруг - галдеж пестрой толпы, но нам он почему-то не мешает говорить о самом тихом и несуетном.

- Гена, ты рос, конечно же, среди книг?

- Да нет, книг у нас дома было совсем немного. Небольшая этажерочка у моей кровати. Жили небогато, как все в нашем городке Черемхово, это под Иркутском.

Но я любил ходить в библиотеку. Она была в шахтерском Доме культуры. Мне очень нравился запах библиотеки, там было тепло, красиво. На улице лужи, покосившиеся заборы, черные от сажи и пыли бараки, пьянство, а в библиотеке светло и уютно. Меня тянуло туда, я ходил между стеллажей, трогал книги на полках, листал, присаживался тут же читать…

- А кто первый раз привел тебя в библиотеку?

- Не помню. Мне кажется, я всегда туда ходил. Я не часто ходил, не был уж таким сумасшедшим книгочеем, которого бы в библиотеке все ждали… Нет, мне просто нравилось туда ходить, брать домой книжки про героев-пионеров.

- Когда ты впервые ощутил книгу как чудо?

- В четырнадцать лет мне попал в руки “Последний поклон” Астафьева. В той книге не было ничего особенного с точки зрения оформления, ничего такого внешнего броского, что могло бы потрясти. Но оторваться от чтения было невозможно. Мне было так жалко всех этих деревенских людей, жалко Витьку, его бабушку, всю их родню. Так полюбилась мне эта деревня и все ее жители, таежная природа! Для меня, городского мальчишки, это было потрясение.

Я впервые почувствовал, что в глубине души я скорее всего человек деревенский. Бабушка моя была сельской учительницей, преподавала по деревням Черемховского района и даже орден Ленина за это имела. Но бабушка умерла еще до моего рождения, и первый раз в деревню я попал в двадцать три года, когда женился. Мои замечательные тесть и теща учили меня косить, стоговать, метать зароды, доить коров, многим другим деревенским “премудростям”. И оказалось, что все это мне так близко и дорого. Я понял, что все это было всегда во мне где-то рядом, только не раскрыто в силу обстоятельств. С тех пор я просто рвался в отпуск в деревню, чтобы успеть на сенокос. Вот, к примеру, в Москву меня почему-то никогда не тянет. Для меня тут невозможная жизнь. Иркутск и то уже слишком большой и суетный для меня город.

- Каким, получается, долгим был твой путь к встрече с Астафьевым…

- Да, ничего случайного не бывает. В январе 1985 года я приехал на юбилей красноярской молодежной газеты, а Виктор Петрович был туда приглашен как почетный гость.

На вечернем банкете мы оказались друг против друга за столом. Он говорил замечательные тосты, был весел, потрясающе обаятелен и прост в общении. Я тут же напросился к нему на интервью. “Да завтра же и приходи”, - запросто ответил он.

Пришел, мы с ним просидели, побеседовали о войне, я все записал на диктофон. А с Петровичем странное всегда ощущение было: беседа с ним непринужденна, много шуток, разных историй и за этой внешней простотой разговора часто забывалось, что ты пришел по заданию редакции, что несколько вечеров готовился к беседе, рассчитывал получить на свои “очень умные” вопросы философские ответы, в которых бы писатель глубоко и мудро размышлял о жизни… А уходил от него всегда с ощущением грандиозного провала - протрепались полтора часа, и что я теперь из всего этого сделаю для газеты? Но начинаешь расшифровывать беседу и убеждаешься: там все есть, все на своих местах…

- Мне тоже посчастливилось с ним беседовать и помню, как он дотошно вычитывал текст интервью, кое-что заново переписывал.

- Он очень любил работать с распечатанным текстом. “Пишу, пишу, -рассказывал, - пока не завалю весь стол бумагой, и тут уж зову Марию Семеновну разгребать меня. Она все листочки соберет и несет к себе на машинку. А уж когда принесет с машинки напечатанный текст, вот тогда наступает для меня любимая страда”.

Очень любил Виктор Петрович первое прочтение своего текста с машинописного листа. Правка, вставки, переделка текста - с этим он любил работать до изнеможения. Он даже не так радовался выходу журнала с его повестью или рассказами, или новой книге, как тексту с машинки. “Пастух и пастушка” переписывалась и перепечатывалась несчетное число раз. Восемнадцать раз он садился за капитальную правку “Царь-рыбы”.

- Одна из причин была цензурной?

- Да, было давление цензуры, были требования редакторов, часто абсолютно маразматические. Но при этом и Виктор Петрович, и Евгений Иванович Носов, и Валентин Григорьевич Распутин во многом были им же и благодарны. Тогдашняя идеологическая система заставляла не просто эзоповым языком говорить о наболевшем, она прежде всего заставляла писателя требовательней относиться к своему труду, кропотливо работать над текстом.

- А читаешь “Последний поклон” и кажется, что это на одном дыхании написано.

- Это написано на дыхании всей жизни. Он же писал эту книгу до конца своих дней. Намаявшись с новой повестью, мучительно дававшейся, или с военным романом, он уходил в книгу о детстве, как бы давая себе творческую передышку. В результате “Последний поклон” вырос до трех книг. Издать “Последний поклон” в подарочном, красочно иллюстрированном варианте - наша мечта с моим постоянным художником-иллюстратором Сергеем Элояном.

- Сергей - талантливейший художник, ни на кого не похожий. Вместе вы сделали уже десятки книг. Как у вас с Сергеем рождается образ книги?

- В самом начале работы нам с Сережей всегда важно понять, каким будет сквозное восприятие книги. Когда мы находим его, я уже не влезаю в чисто художественные вопросы и Сереже полностью доверяю.

Вот была у нас книга, называлась “Вернитесь живыми”, в нее вошли шесть повестей писателей-фронтовиков. Сергей сделал один вариант, другой и только на третий раз был найден образ: солдатский стол, грубо сколоченный из досок, на нем стоит шесть кружек алюминиевых. И такое небо рассветное, и звезда падает - можно подумать, что это сигнальная ракета. И она же отражается во всех шести кружках. Долго не могли найти решение распашного титула. В итоге Сережа нарисовал изрешеченные колонны рейхстага, и на них было написано: “капитан Быков”, “рядовой Астафьев”, “лейтенант Носов”… - как будто они расписались все.

- Как ты представляешь себе читателя тех книг, которые вы выпускаете?

- А никак не представляю. Я даже иногда думаю: а есть он, этот “мой” читатель, или нет?.. Я просто люблю автора, хочу издать его книгу и поставить ее себе на полку, вот и все. А что будет дальше - меня не интересует. Я делаю книгу, для меня это тоже художественная задача, и когда получается - в этом и радость.

- Но и в самом благородном издательском деле существует своя коммерческая составляющая.

- Конечно, вкладывая деньги в издательский бизнес, необходимо их вернуть и желательно с прибылью. И во всех моих проектах, кроме первого, это пока удавалось. Наверное, и удавалось потому, что делалось с радостью.

- А что случилось с первым проектом?

- Это был двухтомник Астафьева, весь тираж которого в 1993 году, на заре первоначального накопления капитала, один ушлый книготорговец попросту украл. У меня тогда на какое-то время исчезло всякое желание издавать книги. Ничего себе, думаю, порядки на этих грядках. Не за себя было обидно, а за Виктора Петровича.

Он меня тогда еще попросил поддержать Евгения Ивановича Носова. Ведь все 90-е годы автор “Усвятских шлемоносцев”, классик русской литературы, не издавался и просто бедствовал. Выход книги мог бы его здорово поддержать, а у меня тогда из-за этой гнусной истории не получилось его издать. Сборник рассказов Евгения Носова “Яблочный Спас” я смог выпустить только в этом году.

- Ты чувствуешь себя продолжателем Сытина, Павленкова, Солдатенкова - тех старых русских издателей, чьи имена до сих пор на слуху?

- Меня сближает с этими людьми, наверное, лишь любовь к издательскому делу. Они существовали в другой культурной и экономической среде. Они были богатыми, состоятельными людьми, меценатами. Ничьим продолжателем я себя не чувствую и никаких особенных традиций в своих делах не замечаю. Слишком мало еще пока сделано, да и в издательском деле здесь, в провинции, я - одиночка.

- Мы с тобой хорошо помним те времена, когда в любом райцентре и даже сельмаге можно было найти такие книжки, которые в Москве днем с огнем не сыскать. Книги были так же доступны, как хлеб. Сегодня из книги все чаще делают пирожное, предмет роскоши, вещь, которой надлежит пользоваться лишь состоятельным интеллектуалам.

- Ну есть и другая крайность - издавать книги “для убогих и сирых”, сверху глянцевая обложка, а внутри серая газетная бумага и текст мелким шрифтом. Мне сколько раз предлагали: а не хотите ли издать такую книжку, чтобы она стоила двадцать рублей и все могли бы ее купить? Но до такой же крайности тоже нельзя опускаться. Это же книга!

Да, в зависимости от содержания, цели издания и рыночной задачи, по возможности книга должна быть материально доступной для читателя, но при этом она всегда должна оставаться произведением издательского искусства.

- В ваших с Сергеем книгах - редкое сочетание простоты и изящества. Их хочется подержать в руках подольше. Но в нынешних книжных магазинах разглядеть такие книги очень трудно. Вокруг столько яркого, пестрого, манящего…

- На мой взгляд, в нашей книготорговле совершенно утрачена всякая культура работы с книгой. Нет даже понятия о том, что есть книги, которые продадутся и без всяких на то торговых усилий, потому как, “отпиаренные” в средствах массовой информации, они просто “прыгают” на тебя с полок книжных магазинов. Стоит тебе только туда войти, как они нагло хватают тебя за рукав: “Купи меня, купи! “

А есть книги скромные, внешне не такие броские, но зато более опрятные, они ни к кому не пристают, а спокойно и с достоинством ждут своего читателя. К ним надо подойти, с ними надо поговорить, немножко полистать - вот с такими книгами и надо работать книготорговцам, помогать читателю найти именно свою книгу. Это историческая литература, это поэзия, это книги наших сегодняшних классиков - иногда еле сводящих концы с концами…

Раньше все-таки в книжных магазинах работали замечательные женщины, они могли посоветовать, с ними можно было поговорить о литературе, они всю жизнь с книгой провели. А сейчас в магазинах все книги закомпьютеризировали, девочки, которые там работают, как в “Макдоналдсе”, все на одно лицо и одинаково ничего не знают о книге, для них что книга, что гамбургер, что колготки.

Книг сейчас много и разных, и это замечательно, но и книжных магазинов тоже пусть будет много и разных. Книжный магазин должен быть немного клубом. Вот в Питере это уже чувствуется. Там есть книжные магазины, которые работают круглосуточно. Можно в любое время войти, взять кофе или минералочки, или даже пивка, посидеть, полистать, почитать. И люди приходят. Мне это очень понравилось. Там так спокойно, тихо, как в той моей далекой уютной библиотеке из детства. Вот в такой обстановке можно совершать открытия и находить что-то для души…

* * *

В августе 2009-го я зашел в книжную лавку Литинститута. Долго один рылся в книгах. Потом кто-то еще зашел, я не обернулся. Слышал только, что какая-то немолодая женщина беседует с хозяином магазина. Вдруг слышу: “Сапронов… Сапронов…” Я обернулся, а женщина уже выходила из магазина. Я догнал ее, она плакала. Нет, она не знала Гену, но знала все его книги и приходила за ними сюда, в лавку. Мы вместе дошли до метро, вспоминая Гену, соединенные печалью о его уходе.

Когда он мне снится, то я обычно на что-то жалуюсь, а Гена меня весело успокаивает: “Представь себе книги, которые мы с тобой еще сделаем, - и все будет хорошо!..”

Так обыкновенно было и в наших письмах. Вот некоторые из тех, что удалось вытащить из электронной почты. В них - тяжкие будни и редкие праздники частного издателя, которому не на кого уповать, кроме Бога.

“Теперь все во власти Всевышнего и резонансе читательской души...”

(Из переписки Геннадия Сапронова с Дмитрием Шеваровым)

2007 год

8 марта. Иркутск

Дима, дорогой, привет!

Извини, что сразу не ответил, но на то были веские причины. Полетел я 1 марта на три дня в Китай (В последние годы по экономическим причинам Геннадий чаще всего печатал свои книги в Китае, - Авт.), а застрял там аж на неделю. В день отлета в Шеньяне приключилась такая стихия, которой не было в тамошних краях 50 лет, да и я на своем веку такого не видывал. Сутки мело и пуржило так, что я уж думал - света белого мне и не увидать вовсе. Снега навалило столько, что и через четыре дня, когда улетал, я продирался сквозь многометровые городские айсберги.

Так что вот и просидел я у китайцев заложником четыре дня. А спасала меня от одиночества и тихого помешательства твоя книжка (Д.Шеваров. “Освещенные солнцем. Добрые лица ХХ века”. М., 2004 – Авт.), которую я взял с собой в дорогу, чтобы дочитать. Вот и тянул ее по страничке, наслаждаясь. Ты молодчина, Димка! Книжка такая тихая и светлая, добрая и чистая, что мне, в моем номере-камере, она была просто лекарством (таблеткой, микстурой, компрессом...) от тоски и злости на весь белый свет, что так глупо я оказался заточенным в практически на неделю безвыходное положение.

Рад, что твое интервью с Валентином Григорьевичем (Беседа с В.Г.Распутиным готовилась для газеты “Труд” к 70-летию писателя – Авт.) состоялось. Фото я тебе прилагаю, правда, там нет Валентина Григорьевича возле школы, но есть кадры из Аталанки в его родном доме, на катере по Ангаре, возле храма в Усть-Уде, который был построен благодаря и его стараниям и освящен в прошлом мае. Если они тебе подойдут, то буду рад. Если можно, сохрани для меня газетку, когда выйдет ваша беседа.

Мы прилетаем с Леной 14 марта. 16 марта презентация всех наших книг в Доме национальностей.

Поздравляю всех твоих женщин с сегодняшним праздником, таким внешне не весенним, но, надеюсь, светлым и теплым в душе.

Обнимаю тебя, дорогой!

До скорой встречи!

Твой Геннадий

2008 год

12 апреля

Дима, привет!

Книги в типографии. Вроде все идет по плану.

Хочу тебя пригласить 21 апреля в Центр русского зарубежья на выставку Юрия Селиверстова и презентацию книги-альбома, который мы сделали вместе с Курбатовым. Впервые знаменитая графика Юрия Ивановича (особенно его великие портреты “Из русской думы”) выходит в альбомном варианте. Это на Таганке в двух шагах от метро напротив церкви Николы в Гончарах. Приходи обязательно. Будет Курбатов, Распутин, Савва (С.В.Ямщиков – Авт.), надеюсь, много других дорогих мне людей. Зову и всех будущих “иркутян”: Варламова, Кострова, Золотусского, Толстого. Сам, к сожалению, приехать не смогу. На предстоящей неделе со вторника по пятницу буду по делам в Пекине, да и после дела не отпустят.

Дела наши близки и едины, а вот города, к сожалению, два лаптя по карте. И хотя для России это не расстояние, а посмотришь в сторону горизонта, да и опустишь руки. Одна отрада - интернет.

Обнимаю. Привет Наташе (Жена Д.Шеварова – Авт.).

Твой Г.С.

13 апреля

Да, конечно, письмо твое получил… Приглашай на выставку всех своих добрых знакомых. Чем больше добрых людей будет вместе, тем легче жить в этом всеобщем радостном мраке.

Посылаю верстку книги. Сообщи, как дошло.

Обнимаю. Привет твоему красивому семейству.

Ваш Г.С.

26 апреля

Дима! Ты не совсем меня понял. 4 мая я только жду от вас с Лешей Варламовым принципиального решения о том, что вы готовы забирать книги. Если сможете сообщить раньше, тоже хорошо. 4 мая я заброшу в типографию свое письмо, в котором точно пропишу, кому и сколько выдать книг. После позвоню тебе и Леше, а также изложу все письмом -как, где и что забирать. Так что планируйте “операцию” на любой день с 5 по 8 мая. Если вы будете забирать все книги, то приблизительно это будет 55-60 пачек примерным весом 230-250 кг. Я не знаю, какая у Леши машина, но, в принципе, все это должно войти в нормальную иномарку. 20 пачек надо будет завезти Агнессе (Агнесса Федоровна Гремицкая - многолетний редактор книг “Издательства Сапронова” и друг Геннадия – Авт.),15 для школы, по 5 пачек авторских.

С 28 по 30 апреля я буду в Саянске и Братске по делам будущих наших Литературных вечеров.

Поздравляем с Леной все ваше замечательное семейство со Светлым праздником Христова Воскресенья! Света вам и Добра на долгие годы!

Обнимаем.

Ваш Г.С.

9 мая

Д.Шеварову и А.Варламову

Здравствуйте, дорогие Дима и Леша! 

Все необходимые  бумаги для получения книг находятся в типографии “Новости”. Вам надо приехать в типографию… Вы забираете  следующие книги… Дима, со школой и  книжной лавкой Литинститута мы связались, все обговорили…

Вы уж простите, други мои, что обременяю вас  своими издательскими хлопотами, но вы, действительно, окажите мне неоценимую помощь. Поить мне вас не перепоить!

Обнимаю. Ваш Г.С. 

18 мая

Дима!

Спасибо за добрые слова. Звонили Костровы и Агнесса. Они тоже в восторге от книг. Валентину Яковлевичу я пошлю все четыре книжки из Иркутска экспресс-почтой. Он пока еще в Питере на обследовании и подлечении.

Просьба: скажи, пожалуйста, в понедельник хозяину лавки в Литинституте, что пачку книг Кострова, которую вы по ошибке передали им, заберет внук Костровых.

Готовимся к вечерам. Осталось две недели. Вроде все готово, но многое будет на экспромте. Теперь весь успех зависит от наших авторов. Жаль, что не будет Валентина Григорьевича...

Привет Наташе!

Обнимаю. Ваш Г.С.

13 июля

Дима, привет!

Лето, действительно, как маленькая жизнь течет стремительно. Оглянешься, вчера только радовались первой травке, а уже покосы, отцветают последние луговые цветы - середина лета. И маленькая жизнь завтра покатится к своему увяданию. А я сижу на своем дачном чердачке, копаюсь в каких-то мелочах, хватаюсь и увлекаюсь чем-то не совсем важным и нужным, так что вот и маленькая жизнь проживается впустую. Только у моей Лены в огороде все так и прет, цветет и пахнет.

Сейчас занят сдачей в производство трех книг, готовим альбом Сережи Элояна к его 50-летию. Готовлю видеоотчет о прошедших вечерах, хочу успеть сделать и полиграфический отчет о вечерах прошлого и нынешнего года.

Занимаемся планированием вечеров 2009 года. Решено, что будет у нас в гостях сельцо Михайловское (вместе с Курбатовым и Василевичем) и Валентин Непомнящий. Хочу, чтобы все-таки доехал до нас Юрий Кублановский. Правда, есть идея провести вечер двух поэтов. Хочу пригласить еще и Надежду Кондакову. Мы с ней давно знакомы.

А вот с прозаическим вечером вопрос пока открыт. Есть много и разных кандидатур (Екимов, Прилепин, Поляков, Маканин, Лихоносов), правда, они еще не знают о том, что они кандидатуры. Так что решил все окончательно решить и определиться в сентябре, когда приеду в Москву, буду в Ясной Поляне, встречусь с Курбатовым и Распутиным. Из авторов давно ушедших и незаслуженно забытых, скорее всего, издадим Олега Куваева.

Кстати, в конце ноября в дни non/fichion задумали провести в ЦДЛ вечер-презентацию литературной серии “Этим летом в Иркутске”. Все-таки уже шесть книг. В вечере примут участие все авторы (Курбатов, Кураев, Золотусский, Костров, Варламов). И конечно же Валентин Григорьевич.

Так что надеюсь, Дима, что увидимся в сентябре. А может, и до Ясной проедем на денек-другой? Заодно и наши совместные дела обсудим.

Обнимаю. Привет Наташе с пожеланием безудержного урожая.

Твой Г.С.

13 августа

Дорогие Дима и Наташа!

А у нас неделю назад родился внучек! Нарекли Алешей. Так что мы теперь с Леной дед да бабка!

Поэтому все теперь внимание ему, и жизнь потекла как бы сначала.

Дел сейчас выше крыши. В производстве шесть книг. Наиболее важные из них: новый альбом Валентина Григорьевича “Земля у Байкала” и альбом к юбилею Сережи Элояна.

На выходе две книги новой серии “Библиотека семейного чтения”: сборник Вал. Распутина “Век живи - век люби” и сборник рассказов для детей и юношества В. Астафьева “Далекая и близкая сказка”.

Кстати, Дима, а не подумать ли нам с тобой о составлении для выпуска на будущий год двух книг в эту серию? Подумай, кто бы из авторов мог войти в эту серию. Как только книги выйдут в свет (конец сентября), я пришлю их тебе.

Приехать в Ясную я не смогу. Думал, что дела и обстоятельства как-то распределятся, но все собралось до кучи именно на эти дни и уехать нет никакой возможности. Тут и сроки поставки, и платежи, и т.п. Так что увидимся теперь уж наверняка в конце ноября на non/fichion.

Если получится как запланировали, то в эти же дни проведем в ЦДЛ вечер-презентацию серии из шести книг “Литературные вечера в Иркутске” со всеми ее авторами и участниками.

Привет Наташе и всему вашему милому семейству.

Обнимаю.

Твой Г.С.

13 августа

Димочка! Спасибо за поздравления!

Насчет твоей повести - ты совершенно прав. В той рукописи, действительно, не хватает стержневого текста, который бы и по объему был солиднее рассказов, и в структуре книги стал бы остовом. Насчет Валентина Яковлевича не беспокойся, когда все будет готово с нашей стороны и дело приблизится к издательской работе, он все сделает оперативно и, как всегда, гениально.

А вот насчет предложений для книг семейного чтения, я бы поискал авторов ближе к нам по времени, может быть, это были бы даже сборники.

Короче, думаем и обсуждаем все при встрече.

Обнимаю.

Твой Г.С.

16 ноября

Дима!

Буду в Москве с 25 ноября по 1 декабря. 23 ноября прилетаю в Москву. 24-го съезжу к отцу в Кострому. С 26 ноября начинается non/fichion в Доме художника. 28 ноября в большом зале ЦДЛ вечер-презентация книжной серии “Литературные вечера в Иркутске” с участием всех ее героев, включая тебя. Будут Распутин, Курбатов, Кураев, Золотусский, Варламов, Костров.

Поэтому, очень прошу тебя быть и представить книгу Казакова. А заодно пригласить всех ваших с Наташей друзей и знакомых, и обязательно Тамару Михайловну (Тамара Михайловна Судник-Казакова - жена Юрия Павловича Казакова – Авт.). А она, в свою очередь, пусть пригласит своих друзей и знакомых, друзей и знакомых Юрия Павловича. Так мы миром соберем зал единомышленников - зал одного дыхания.

Дима, очень тебя прошу быть в Москве в эти дни. Зазывай интеллигентный люд. Думаю, что начать представлять Казакова вам надо вместе с Лешей, а потом добавят и Распутин, и Курбатов, и Золотусский. Свяжись с Лешей.

Обнимаю.

Привет Наташе и всему семейству.

Твой Г.С.

2009 год

1 февраля

Привет, Дима!

А я не знаю об этой книге Евгения Ивановича Носова. Это книга писем или переписки? И что там за мои письма? Я уж и не помню, писал ли я ему? Но, все равно приятно. А где можно добыть эту книгу?

Дела мои трудны, но, пока, не столь уж печальны. Не было бы хуже. Кризис невидимым прессом придавливает вполне ощутимо, и где он остановится, непонятно. Держусь пока. Лишь бы не раздавил в лепешку, хотя до этого осталось не так уж и много.

Сейчас заканчиваю свой давний и многолетний проект - эпистолярный дневник Астафьева. Книжища вырисовывается аж на 800 страниц в большом формате. Назад дороги нет - пока экономические обстоятельства не задавили окончательно, надо успеть ее выпустить к 1 мая - 85-летию Петровича. А во второй половине года придется залечь и ждать улучшения “погоды”. Чувствую, что даже своих немногочисленных работников придется отправлять в отпуска. Не знаю, будут ли у нас нынче и “Литературные чтения”. До середины февраля все должно определиться. Если будут, то тогда удастся выпустить книжицу В.Непомнящего и второе издание “Созвучия”, а дальше пока - тишина.

Так что с твоей, Дима, книжкой придется пока подождать. Возьмемся за нее, когда дела наши наладятся. А пока можно ее окончательно сформировать в оглавлении, написать к ней предисловие, может, даже покумекать с оформлением. Главные же затраты в основном полиграфические. Вот на них и нет сейчас денег. Возможен вариант и кооперации. Мы делаем всю редакционно-издательскую работу, а найдутся где-то деньги - печатаем. Да вот только где сегодня найдешь меценатов и спонсоров?..

Не знаю пока, появлюсь ли в Москве весной. Все будет по обстоятельствам и средствам.

Обнимаю тебя, друг мой.

Обними от меня и все твое замечательное семейство.

Твой Г.С.

2 февраля

Дима!

Нет у меня такой книжки. Есть “Книга о мастере”, выпущенная в 1998 году и подаренная мне Е.Спасской (Е.Спасская - литературный секретарь Е.И.Носова, составитель книг о нем – Авт.). Дима, не напомнишь ли ты мне ее адрес и телефон. Я постараюсь с ней связаться. Большая просьба, а не смог бы ты мне набрать и прислать письмо Петровича Евгению Ивановичу из этой книги. У меня его нет. А эпистолярий Астафьева я буквально днями заканчиваю. Пока я еще доберусь до самой книги о Носове, а “поезд” уже уйдет. Да и мое письмо было бы любопытно вспомнить. Ну, его, надеюсь, прочту уже в книге.

А почему ты мне не присылаешь свою повесть?

Обнимаю.

Приветы от нас с Леной Наташе.

Твой Г.С.

3 февраля

Да, письма Сбитневу из “Москвы” я использовал. А вот письма Мишиневу (В.Мишинев - вологодский писатель – Авт.) у меня нет. Как его достать? Может, если у тебя есть возможность, ты бы его сканировал (чтобы не набирать самому) и переправил мне по электронке. И писем Потанину (В.Ф.Потанин - писатель, друг В.П.Астафьева, живет в Кургане – Авт.) у меня нет. Сообщи мне его курганский телефон. У меня остается недели две, чтобы еще успеть что-то добавить в книгу.

Сообщаю адрес и телефон Шолохова (Речь идет о внуке М.Шолохова, директоре музея в Вешенской – Авт.) для Тамары Михайловны. Поклон ей от меня и пожелание доброго здоровья.

Обнимаю.

26 марта

Димыч, привет!

Посылаю тебе полную верстку эпистолярного дневника Виктора Петровича. Четыре месяца, не поднимая головы, трудились и вот в нынешний понедельник отослали в типографию. Объем книги 800 страниц при большом нестандартном формате.

Работа над книгой заняла у меня 8 лет, со дня выхода “Креста бесконечного”. Много сейчас о ней говорить не буду - прочти мое предисловие.

Одновременно с этой книгой выходит наиболее полный библиографический указатель. Он делается по заказу Красноярской библиотеки.

В середине мая совместно с Новой оперой выпускаем второе дополненное издание “Созвучия”. Книга теперь будет уже с двумя CD, а также дополнена текстом Астафьева. “Созвучие” делается к Литературным вечерам “Этим летом в Иркутске”, которые состоятся нынче с 21 по 25 июня. Два вечера будет посвящено 210-летию со дня рождения А.С.Пушкина (это вечер о Михайловском с участием Курбатова и Василевича и вечер Валентина Непомнящего). Третий вечер будет посвящен памяти Астафьева и Колобова. В ходе вечера будет полноценный концерт солистов Новой оперы.

21 апреля я прилетаю в Москву. 23 апреля решили все собраться на вручении Виктору Петровичу Солженицынской премии. В этот же день я и покажу уже готовую книгу “Нет мне ответа” и вручу ее Наталье Дмитриевне (Н.Д.Солженицына – Авт.).

Подарю, конечно, и тебе, но, посылая текст книги заранее, хотелось, чтобы ты, может, успел в Астафьевские юбилейные дни где-то сказать о ней.

Так что скоро увидимся! Из Москвы вместе с Курбатовым и Агнессой Федоровной улетим в Красноярск.

Обнимаю тебя! Привет Наташе!

Твой Г.С.

9 апреля

Дима, дорогой, здравствуй!

Завидую тебе и жалею тебя. Завидую от того, какие чувства ты сейчас испытываешь при чтении дневника (Эпистолярный дневник Астафьева Г.Сапронов переслал Д.Шеварову в электронном виде незадолго до выхода книги – Авт.). Мне их уже не пережить, так как жил с этим последние восемь лет. Надеюсь, что компенсацией станет выход в свет самой книги и мгновение прикосновения к ней. А жалею, что приходится напрягать зрение.

Книга называется: Виктор Астафьев. “Нет мне ответа... (Эпистолярный дневник)”. Эпиграфом к ней взяты заключительные слова Петровича из “Царь-рыбы”: “Все течет, все изменяется - свидетельствует седая мудрость. Так было. Так есть. Так будет. Так что же я ищу? Отчего мучаюсь? Почему? Зачем? Нет мне ответа”.

В книге будет пять вставок на меловке по 16 страниц (всего 80 стр.) с фото из семейного архива. Объем книги 800 стр. Большой формат.

21 апреля книга уже будет доставлена экспресс-почтой. Я 21-го с Леной прилетаю в Москву. Так что 22-го книга может быть у тебя в руках.

А в какое издание ты готовишь заметку?

Обнимаю тебя, дорогой! Привет Наташе!

До скорой встречи!

Твой Г.С.

10 апреля

Димыч, привет!

Посылаю обещанные фото для выбора.

Кстати, забыл тебе сказать, что с превеликим удовольствием прочитал твою повесть (Д.Шеваров. Петрофит. Повесть. – “Дружба народов”, № 3, 2009 – Авт.).. Осталось, правда, ощущение недописанности (в хорошем смысле) от того, что хочется ее еще читать, а она уже кончилась. Такое впечатление, что ты намного больше насыщен материалом, чем изложил в повествовании. Очень хороша прямая речь героев. Я бы на твоем месте кое-какие места еще бы прописал, а то и добавил пару-тройку сюжетов. Уверен, они у тебя есть. Уж больно “вкусно” писано, хочется еще читать и читать.

Обязательно в следующем году будем издавать. Только вот как эта повесть встанет с теми рассказами? А может, напишется что-то еще?

Поздравляю тебя с повестью! Рад за тебя!

Обнимаю.

До скорой встречи!

Твой Г.С.

12 апреля

Димочка, привет!

Спасибо за заметку. А рукопись дневника отложи, если еще не дочитал, и не мучайся больше - через десять дней книга уже будет в Москве.

Давно так не волновался, ожидая книгу из печати. Не могу даже сформулировать для себя это чувство, одно понимаю, что сделанное, наверное, в определенном роде - итог моих издательских дел. А, может, рубеж. А, может, начало какого-то продолжения. Не знаю.

Что-то действительность за окном мало внушает мне оптимизма. Теперь все во власти Всевышнего и резонансе читательской души. А, может, и не будет никакого резонанса. Разве что в очередной раз выплеснется на меня раздражение родных Виктора Петровича, да недовольство, зависть и злорадство некоторых его собратьев по перу. На этом все и успокоится. Для любителей “изучать” жизнь через замочную скважину, сам понимаешь, в книге нет ничего интересного. Уж больно мало тут “материалу”, чтоб посудачить в кулуарах. А читателей, страдающих душой, у нас все меньше и меньше. Ну, да ладно - будь ,что будет.

Что-то на нытье потянуло. Это, видимо, меня в уныние вводит еврейская пасха, что сегодня за окном. Хотя, обратно, Вербное воскресенье сегодня, Господь вошел в Иерусалим, а мы обязательно во что-нибудь вляпаемся.

Еще раз спасибо тебе, Димочка.

До скорой встречи. Привет от нас с Леной всему твоему семейству.

Твой Г.С

19 апреля

Дорогие Наташа и Дима!

Со Светлым Христовым Воскресеньем! Счастья вам, света и спокойствия душе, лада внутри себя, здоровья всему семейству. У нас день по-настоящему светел, солнышко блестит, воздух промыт и свеж. Готовимся в путь. До скорого обнимания в Москве. Троекратно целуем!

Лена и Гена.

7 мая

Дорогие мои!

Спасибо за добрые, сердечные слова, адресованные к Сереже Элояну. Сейчас только вернулся с открытия его выставки, которая, к сожалению, не состоялась в прошлом году к его 50-летию, но вот все-таки - случилось! Письмо завтра же передам. Я уже в Иркутске, а Лена пока в Красноярске. Скоро приедет. По интернету просто обвал просьб о приобретении книги. С понедельника начинаем рассыл. В ЛГ пока не видел публикацию.

Дима, в Москве за книгой можно всех отправлять в книжную лавку Литинститута. Это будет самое удобное и дешевое место ее приобретения.

С Победой все ваше красивое семейство!

Обнимаю!

Ваш Г.С.

16 мая

Дима, дорогой!

Стоит вопрос о срочной допечатке тиража книги. Ты говорил, что нашел по тексту несколько “очепяток”, очень тебя прошу, сообщи о них, мы внесем изменения в текст. Добавляю письма Кураеву, Золотусскому, Кострову, будут еще ряд дополнений.

А что с письмом В.Татарскому (Речь идет о письме, написанном в 1980-е годы В.П.Астафьевым ведущему передачи “Встреча с песней” Виктору Витальевичу Татарскому. Письмо тогда не дошло по назначению, и  Татарский узнал о нем лишь из книги “Нет мне ответа…” – Авт.)? Он будет делать об этом передачу на радио? Может, я сделаю об этой истории от составителя пояснение в тексте?

Очень много рассылаем книг почтой, так как обращаются люди от Владивостока до Калининграда. Если у тебя есть желающие приобрести книгу в других городах, сообщи их адреса, мы вышлем. А в Москве самая дешевая цена книги - в книжной лавке Литинститута. В московских же магазинах она под целую тыщу. И ничего мне, издателю, с этим книготорговым беспределом поделать нельзя! Даже некоторые москвичи просят прислать почтой, это обойдется им дешевле, чем идти в магазин. Очень много просьб из твоего родного Екатеринбурга.

Обнимаю.

Твой Г.С.

17 мая

Димочка! Жду от тебя “очепятки”. В начале июня засылаем допечатку тиража, поэтому сейчас срочно вношу правку и дополнения, которого будет с лихвой (письма Кураеву, Золотусскому, Кострову, Волокитину…), установлены многие адресаты. Давай нуждающимся книголюбам мой эл. адрес, будем высылать им книги.

Обнимаю.

Твой Г.С.

30 мая

Дима, дорогой, спасибо за ценную подсказку. Я обязательно найду эту беседу (Речь идет о давнем интервью В.П.Астафьева – Авт.). Но, во-первых, книга в понедельник отсылается в типографию. Первого тиража уже нет. Отовсюду по-прежнему идут просьбы выслать книгу. А, во-вторых, как бы ни ценна была эта беседа, не стоит нарушать чистоту “жанра” книги. А то, конечно, можно было вместить в нее еще очень много из говоренного В.П. У самого в архиве много чего есть. Но, это, наверное, уже другая книга.

Обнимаю тебя. Поклон Наташе и детям.

Как планируете лето?

Весь июнь буду занят подготовкой Литературных вечеров. С 1 по 10 июля пойдем с Валентином Григорьевичем, Курбатовым, Элояном и с киногруппой Мирошниченко по Ангаре. Пройдем всю нашу многострадальную кормилицу до Енисея-батюшки. Оставшиеся летние деньки буду на даче (надо будет делать книгу Курбатова), может, на неделю вырвусь на Байкал. А вот в сентябре, скорее всего, увидимся - буду в Москве по пути к Курбатову на юбилей. Может, вместе рванем на пару деньков?

Еще раз обнимаю.

Твой Г.С.

3 июня

Все! Выхожу из леса (Шуточное письмо, написанное после сообщений в прессе об угрозах в адрес Г.Сапронова, связанных с выходом эпистолярного дневника В.П.Астафьева – Авт.). Консервирую свой таежный партизанский интернет-блиндаж. Но посты и пароли пока сохраняю.

Обнимаю.

Твой Г.С.

4 июня

Дима, привет!

Согласен, конечно… (Речь идет о многочисленных публикациях с взятыми из книги “Нет мне ответа…” письмами В.П.Астафьева – Авт.) Но, что поделать, раз уж однажды дал согласие на выбор писем из книги и тем самым выпустил “джина” из бутылки, то теперь есть то, что есть.

И все-таки, по гамбургскому счету, дело не в сиюминутных интересах прессы, они лишь катализировали эту волну. Дело все же в нашем народе. Он и без газеты прочухал бы об этих письмах и излился наболевшей душой по этому поводу. Посмотри на форуме “Новой газеты” или на форуме “Нового региона” - как там люди словесно рубятся во всей русской красе.

А позицию “Новой” можно понять и так, а можно и по-другому. Думаю, что многие издания думают именно так, только им этого не позволено. А “Новой”, в качестве паровыпускалки, это из-за кремлевской стены разрешено, вот и создается впечатление, что они по уши в конъюнктуре. Была бы иной идеологическая ситуация в стране, в эту дискуссию охотно включились бы многие издания (при этом тоже выбирая понравившиеся письма), и это был бы уже действительно общественный форум, а не ситуация, когда собака лает, а караван идет. Вон “Комсомолка” в прошедшую субботу запоздало анонсировала книгу лихо, в своем излюбленном бульварном формате, уже одним заголовком к публикации размазала Петровича “мордой об стол”. Посмотри, ради интереса. А подборку писем, кстати, дали приличную.

Ну, ладно Дима, Бог с ними. Всем мил и сладок не будешь. Скоро вышлю тебе новое издание “Созвучия” и второе издание “Нет мне ответа...”

Радуйся лету! Торжества и радости вам в день бракосочетания дочери! Обними Наташу!

Представь себе будущую книгу, которую мы обязательно с тобой сделаем - и все будет хорошо!

Обнимаю тебя!

Всегда твой.

Г.С.

10 июня

Спасибо, Дима!

Я весь в подготовке вечеров, ожидании приезда Курбатова и предчувствии поездки по Ангаре. “Созвучие” и второе издание Дневника вышлю после возвращения из экспедиции по Ангаре.

Обнимаю. Привет Наташе.

Твой Г.С.

(Журнал “Дружба Народов”, 2010, № 7)

Последнее интервью выдающегося книгоиздателя, которое он дал незадолго до своей трагической гибели газете «АиФ в Восточной Сибири»

Геннадий Сапронов: «Я издаю то, что с удовольствием читаю сам»

В мире бизнеса, где всем правят прибыль и рентабельность, книгоиздательство не самая привлекательная сфера. И не мудрено: новые имена возникают на литературном горизонте весьма редко, а все успешные авторы давно подписали пожизненные контракты со «своими издателями». Может показаться, что серьёзные книгопечатные фирмы есть лишь в Москве и Питере. Но это заблуждение. Геннадий Сапронов много лет занимается книгоизданием, живя при этом в провинции и утверждая, что задыхается в столице от ненужной суеты.

Фолианты, выпущенные им, с поразительной регулярностью признаются ассоциацией книгоиздателей России лучшими книгами года. Сапронов не только успешный менеджер, собравший потрясающую команду профессиональных редакторов, художников, дизайнеров и полиграфистов. Он сам активно участвует в литературном процессе: занимается составлением сборников, пишет вступления к книгам.

— Кем вы мечтали стать в детстве?

— Мечты были простые, а чёткого осознания пути, стези, дороги, видения себя в чём-то не было. К старшим классам стало понятно, что у меня гуманитарный склад. Я начал больше читать, наверное, потому что влюбился. Появились попытки слова, звучащие обычно, превратить в рифму, в образы. Появилась сентиментальность, хотя, пожалуй, она не возникает просто так — это либо есть в характере человека, либо нет. Тогда понял, что писать тексты — это моё. И после школы приехал из Черемхова в Иркутск поступать на отделение журналистики. Мне было невдомёк, что нужно иметь свои публикации, которых у меня, конечно, ещё не было. Но отступаться от намеченного не в моём характере, и я решил, раз не получается на журналистику, пойду просто на филфак. И провалился на первом же экзамене — на сочинении. Как у всех пацанов в школе, русский язык у меня был не выше, чем на тройку. Так вместо учёбы в университете пошёл работать на завод им. Куйбышева токарем, затем плотником. На следующий год была ещё одна попытка поступить на филфак, на этот раз я засыпался на английском. Стать студентом удалось с третьего раза. В это же время появляются мои первые робкие публикации в газете «Совет.ская молодежь». Помню, меня отправили написать очерк о школьниках из деревни Большая Речка, которые помогали убирать урожай. Сейчас даже смешно об этом вспоминать, а тогда это было волнительно.

— То есть вы себя видели журналистом и никем другим…

— Да. Как мудро говорят: профессия — наиболее короткий путь к познанию мира. Я выбрал журналистику. Не скажу, что это короткий путь, но именно он позволил мне лучше узнать себя и даже удовлетворить свои духовные и нравственные потребности. Не жалею, что закончил именно это отделение и много лет проработал в журналистике.

Был собкором, писал про Восточную Сибирь, Читу, Якутию. Благодаря журналистской работе, я познакомился с удивительными и талантливейшими людьми, а с некоторыми, как с Виктором Петровичем Астафьевым, даже посчастливилось подружиться. Когда же пришло рыночное время, я понял, что журналистика в том виде, в котором она нужна новому времени, мне неинтересна. Это не то, чему меня учили. И я ушёл из профессии.

— Тогда вы стали книжным издателем, а почему не создали свою газету или журнал?

— Дело не в том, пишешь ты или занимаешься организацией бизнеса. Если ты человек творческий, то это всегда найдёт отражение в твоей работе. Конечно, жить в физическом смысле, кормить семью приходится другими делами. Одним издательским хлебом жив не будешь. У меня тоже есть бизнес, приносящий доход, а не моральное удовлетворение. Но именно благодаря этому занятию создаётся определённый плацдарм для творческой работы. А на просторы медиа-бизнеса, как теперь говорят, я возвращался. Издавал газету «Зелёная лампа». В течение трёх лет свет увидели 36 номеров, за каждый из которых мне не стыдно. Издание финансировал бюджет, когда такая возможность была исчерпана, всё прекратилось. Мы хорошо начали и достойно ушли.

— Книгоиздательство для вас — бизнес?

— В некотором смысле, конечно и бизнес, и производство — со складами, типографиями, бумагой. Одновременно — и рынок с вложенными средствами и желанием их вернуть с прибылью. Хотя первые мои издательские шаги были провальными. На заре 90-х я наивно полагал, издав книгу Виктора Астафьева, что за ней тут же выстроится очередь. А в реальности первый тираж попросту украли.

— Как вы выбирали автора для своего издательского дебюта?

— Кого издавать для меня вопроса не было, конечно Астафьева.

— Для вас важно быть лично знакомым с издаваемым автором?

— Нет. Например, с Игорем Петровичем Золотусским мы познакомились лишь на днях, но это не мешало мне ранее издавать его вещи. Конечно, колоссальный импульс на старте дал мне Астафьев, я его считаю своим духовным отцом. И очень горжусь тем, что при жизни Виктор Петрович назвал меня своим издателем. Это самая высокая оценка моей работы. Кроме того, Астафьев познакомил меня со многими современными писателями и критиками, составляющими золотой фонд нынешней российской культуры. Это Валентин Яковлевич Курбатов, Михаил Николаевич Кураев, Лев Александрович Аннинский, Алексей Варламов и многие другие.

— Что является для вас определяющим при выборе произведения для издания?

— Прежде всего, я ориентируюсь на качество текста, который должен быть написан хорошим русским языком. И обязательное условие — чтобы автор был близок мне по духу, вызывал уважение. Писатели вольны кому угодно передавать на публикацию свои тексты. Но я рад, что многими из них выбор делается в мою пользу.

Мой принцип в книгоиздательстве прост: я издаю то, что сам хочу купить, прочитать и поставить на полку в домашней библиотеке.

— Сколько книг вышло под маркой издательства «Сапронов»?

— За все годы существования — около ста. Я не гонюсь за количеством. В год выходит с десяток названий. Это скорее штучное издательство.

— А как в вашем издательском деле главным художником стал Сергей Элоян?

— Сергей не просто художник. Он практически половина меня самого. Не будь его, я бы точно не стал издателем. Может быть, это некий закон парности. Мы познакомились на первой моей серьёзной издательской работе в 2000 году, когда делали сборник «Вернитесь живыми». Сергей до этого не занимался книжной графикой. Но я предложил ему попробовать. Многие меня от этого отговаривали, утверждая, что Элоян такой фантасмагоричный, а военная проза, мол, требует крайней степени реализма. Тем не менее, я попросил Серёжу сделать мне обложку для этой книги. Он выполнил и что называется, не попал. Причём создал не просто набросок, а готовое произведение — красочное и очень детальное. Я попросил переделать. Через неделю он принёс новый вариант, столь же скрупулёзно исполненный. И снова это было не то. Мне стало неудобно перед ним и страшно, что придётся отказаться от сотрудничества. Он сделал третий вариант. Я с внутренним холодом ждал результата. И вот как раз этот рисунок стал сто.процентным попаданием. Тогда я сказал Серёже, что теперь он может делать так, как ему кажется правильным, поскольку основную идею он ухватил точно. С тех пор самые значимые издания мы делаем только совместно. Элоян — единственный художник, из тех что я знаю, прочитывающий произведение от начала до конца и лишь затем приступающий к иллюстрированию.

Мы очень волновались, делая астафьевскую «Царь-рыбу», это последняя книга, на издание которой я получил благословение Виктора Петровича. Сейчас эта книга пережила второе издание, причём заказ поступил от красноярцев. Они привыкли одаривать ей высоких гостей, поэтому второе издание стало поистине художественным, оформительским и полиграфическим шедевром.

— Что даёт вам участие в книжных ярмарках?

— Осенью планирую показаться на Московской книжной ярмарке, представить там книги, изданные в подарочном формате. Не думаю, что почерпну там что-то полезное, поскольку данное мероприятие более всего напоминает базар на нескольких гектарах отведённой площади. А вот на «Non/fiction» — ежегодной ярмарке интеллектуальной литературы, проходящей также в столице, — собирается в хорошем смысле полиграфический бомонд. Там можно перекинуться словом с представителями видных издательств, посетить интересные презентации. Это сгусток издательского мира России. Именно на этой ярмарке расширяется кругозор, приобретаются столь важные в издательском деле контакты. На ней нет места зависти, напротив — есть возможность поучиться друг у друга.

— Изменилось ли книгоиздательство с тех пор, как это ремесло получило развитие?

— Оно идет по пути совершенствования. Всё больше становится возможностей для проявления творчества. Теперь прекрасные тексты требуют не менее достойного полиграфического оформления, чтобы появилось произведение искусства в виде книги.

— Вы согласны с утверждением, что читатель умер, остался потребитель книжной продукции?

— Нет, и никогда не соглашусь. Человек же не ест книги, а именно читает. Тогда какой же он потребитель? Он именно читатель.

— Вы можете сказать, кто ваш читатель?

— Может, это не скромно, но мой читатель — это те люди, которые приходят на литературные вечера «Этим летом в Иркутске». То есть все те, кто читает хорошую качественную прозу.

— У кого возникла идея проведения таких вечеров?

— Она коллективная. Её авторы — директор драмтеатра Анатолий Стрельцов, писатели Валентин Распутин и Валентин Курбатов, а также я. Очень важно, что данная идея была поддер.жана департаментом по культуре. В 2007 году эти вечера были приурочены к юбилеям Валентина Распутина и Александра Вампилова. В Иркутск по этому случаю приехали писатель и сценарист Михаил Кураев, директор музея-заповедника «Ясная Поляна» Владимир Толстой.

— Вы верили в успех вашей затеи?

— Нет. В прошлом году мы шли вслепую и даже не рассчитывали получить такой отклик. Формат литературных встреч необычен сам по себе. И вначале нам казалось, что сложнее всего будет собрать зал. Мы не представляли, что драмтеатр будет заполняться до отказа, что люди столь проникновенно станут слушать и задавать очень верные и важные вопросы.

— Что изменилось в литературных вечерах в этом году?

— Во-первых, мы чувствуем большую ответственность за то, что делаем. Во-вторых, увеличился список участников. Он пополнился поэтом Владимиром Костровым, прозаиком Игорем Золотусским, достаточно молодым, но уже очень известным писателем Алексеем Варламовым.

— Как вы полагаете, литература должна воспитывать?

— Наверное, нужно просто брать книгу и читать. Если она повысит вашу образованность или заставит задуматься о какой-то проблеме — чудесно. Если развлечёт, расслабит — тоже хорошо. В любом случае приобщение к литературе полезно — так сохраняется язык, а он, в свою очередь, является основой нации.

Алёна Сабирова