Люди "Комсомолки". Юрий Лепский. Гек.

Это он придумал себе и своему поколению образ нового Одиссея, который не возвращается на Итаку

Когда-то, очень давно, автор этих строк работал литсотрудником в Хабаровской краевой молодежной газете. И вот однажды утром, распахнув свежий номер "Комсомольской правды", автор остолбенел.

На четвертой полосе была напечатана маленькая заметка с немыслимым по тем временам заголовком "И тогда я сел в лодку и уплыл оттуда навсегда". Кроме того, заметка кончалась такими словами: "У подъезда редакции стояли машины, и на капотах лежали желтые листья. Бесчувственным оставаться модно, но трудно. Завидно держатся те, чьи чувства на нуле от природы. Осенью птицы проделывают обратный путь, снижаются над освещенными холодным солнцем островами Аральского моря и летят дальше, к Каспию... Вечные стрелки осени возвращают птиц к знакомым местам жизни. А как быть нам? Что остается нам? Нам - и восемнадцатилетним, и сорокалетним - остается кое-что потруднее. И хоть выходов у нас всегда много, достойным может быть только один. Наверное, нам остается рвать золотую паутину миражей и воспоминаний и идти к новым островам, пока есть острова и пока есть силы".

Мне было двадцать пять лет, и сердце мое заколотилось от волнения и предчувствия верно найденного пути. Под заметкой была подпись "Г. Бочаров". С тех пор я стал читать каждую публикацию этого незнакомого мне человека.

Я читал, как он встречался с Маркесом и с Мэри Хемингуэй, с космонавтами, разведчиками, героями, звездами. Я следил за его перемещениями по свету: Афганистан, Никарагуа, Колумбия, Соединенные Штаты, Мексика, Канада, Германия... Я старался подражать ему: копировал интонацию, заполночь мчался туда, где произошло что-то важное. Летал на доступные мне острова. И когда, полетав и поездив, стал профессиональным журналистом, понял, что главное в текстах Г. Бочарова - не точки на глобусе и не громкие имена его героев, а он сам, точнее, его собственный лирический герой, тот, от чьего имени он ведет свое повествование. Почему этот герой был так привлекателен для меня, в ту пору совсем молодого парня? Потому что он сочетал в себе два качества, разящих наповал: мужественность и нежность. То, что было присуще лучшим репортерам двадцатого века, начиная с Хэмингуэя.

Пройдут годы, мы встретимся, познакомимся и даже будем работать в одной газете и даже напишем вместе репортаж из Соединенных Штатов.

Однажды он потребовал, чтобы я называл его на "ты". И я стал называть. Он даже позволил окликать его именем, которым звали самые близкие друзья, - Гек. Но и это обстоятельство не смогло изменить направления моего взгляда на него: снизу - вверх. Я не утратил в себе восхищения его талантом, его мужеством, его удивительной доверчивостью и беззащитностью, его бесконечным мальчишеством.

Редко, но все же бывает, что мы встречаемся, садимся за стол, выпиваем - он свое любимое, я - свое, начинаем обсуждать несообразности нашей жизни. Он как всегда горячится, его острые глаза впиваются в меня, губы сжимаются и становятся каменными. Он начинает жестко и неподражаемо формулировать в своей излюбленной бочаровской тональности. А я смотрю на него и мысленно говорю себе: вот, перед тобой автор строк, которые когда-то потрясли тебя и, возможно, изменили твою жизнь. Это он написал про вечные стрелки осени, которые неумолимо возвращают птиц к знакомым местам. Это он придумал себе и своему поколению образ нового Одиссея, который вопреки этим стрелкам не возвращается на Итаку, а находит в себе силы плыть дальше и дальше... Тогда этот образ и меня подымал в дорогу. Но теперь я понимаю, что стрелки осени сильнее, потому что они вечные. Как он и написал. И теперь они, на излете жизни, все чаще и чаще возвращают нас к островам нашей молодости, где мы были сильны и счастливы. Его - на Барсакельмес в Аральском море. Меня - на островок "в глубине Адриатики дикой". Как писал Умберто Саба.

Эти стрелки осени, к сожалению, сильнее даже его, его героев и его адептов, потому что этими стрелками движет то, что победить нельзя - время.

Опубликовано в РГ (Федеральный выпуск) N6206 от 14 октября 2013 г.

P.S. А ниже - фото того молодого Гека, который когда-то - в 60-е-70-е годы -потрясал воображение  читателей "Комсомолки". Ну, и воображение женской половины редакции, само собой...